Ну ты и дура, Лиза!

Когда Инна задумчиво закурила, сидя в своем уголке на диване, оживленная после прогулки и интересной беседы Лиза сказала:

- Мам, а он мировой мужик! Будет предлагать замуж, выходи.

- Какая же ты ещё маленькая, - сухо усмехнулась мать.

- Нет, ну а что?

Инна только махнула рукой. Вдвоем они быстро убрали в комнате, и Лиза улеглась на своем раскладном кресле и быстро уснула, а Инна ещё долго стояла возле открытой форточки, курила и думала.

Николай не очень часто заходил к ним в гости, и если заходил, редко засиживался долго. Иногда они встречались у Зины или вообще где-то в городе. Но всегда встреча была приятной и, как правило, со знаками внимания для обеих – цветами, коробкой конфет.

Как-то удалось побывать и у него в гостях. Мать после этого короткого визита заболела. Она лежала на диване и смотрела в пространство. И была ли она раздавлена завистью к чужому благополучию или резким контрастом между своей убогой однушкой и богатством квартиры мужчины, было не ясно. Она упорно молчала.

Ну а Лиза совершенно не напряглась. Ну квартира, ну старинная, ну обставлена. Да, красиво. Да, богато. Ну и что ж? Ей вообще больше вид из окон понравился – сквер с каштанами и клумбами возле памятника Ленину. Она представила, как это красиво смотрится летом. Вот это здорово будет! Она очень любила цветущие каштаны – такие богатые пышные свечи! А то, что квартира большая, так теперь понятно зачем ему помощь Зины нужна – попробуй приберись там на таких площадях. Хотя, наверное, одному там и за месяц не свинячить. Лиза улыбнулась, вспомнив, какой мамин жених был всегда аккуратный, наглаженный и вкусно пахнущий.

Николай встречался с Инной, но настаивал на присутствии Лизы, хоть всегда делал это мягко и вежливо. Инну это какое-то время радовало: ей все казалось, что дело налаживается и Николай вот-вот сделает ей предложение, а пока закладывает фундамент прочной семьи, выстраивая добрые отношения с падчерицей. Потом стала нервничать – может он чего-то боится, что вынуждает везде с собой таскать и Лизу?

Как-то организовала якобы спонтанное чаепитие с Зиной и попыталась аккуратно разведать, в чем дело. Но та, похоже, ничего не знала, потому что не могла ответить на вопросы Инны, только стало понятно, что Николай очень доволен. Ходит по квартире, насвистывает, улыбается без причины. Эта информация немного снизила напряжение, но вопросов так и не сняла.

Ещё ладно, когда Николай приглашал их в театр или на концерт, а это он делал так часто, что получалось едва ли не на каждые выходные выбираться на культурные мероприятия. Но пришло лето, театры закрыли свой сезон, а мужчина находил билеты на концерты приезжающих на юга с гастролями певцов, сатириков, актеров.

Кроме того, когда стало тепло, он приглашал их на прогулки. Он брал их обеих под руки, шел прогулочным шагом вдоль набережной, улыбался и щурился на заходящее солнце, шутил, что-то рассказывал весёлое или расспрашивал своих очаровательных дам о каких-то мелочах. Заканчивались все прогулки одинаково – мужчина провожал их к дверям подъезда и вежливо прощался. Даже Лиза, обычно радостно и иногда даже восторженно воспринимавшая любую предлагаемую ей возможность развлечься, стала обращать внимание на эту странность.

- Мам, у вас с Николаем Геогриевичем не ладится, что ли? Чего это он на свидания с тобой не ходит?

Мать только недовольно поджала губы, двинула нервно плечом и отвернулась.

- Маам? – Лиза подошла и обняла мать за плечи. Та сбросила её руку, резко выдохнула и ушла на кухню курить в окно. Лиза хмыкнула. Ну нет, так нет. Её-то всё устраивает.

Знакомство шло дальше, не продвигаясь ни на шаг ни вперёд, ни назад. Николай все так же вежливо с ними общался, отзывался на любую просьбу, помогал, если видел какое-то затруднение. Так, мать как-то попросила посоветовать хорошего стоматолога, и была незамедлительно познакомлена с лучшим врачом этого профиля военной поликлиники. А туда вход был открыт далеко не всем, и работающие там врачи считались элитными.

Лиза как-то обмолвилась, что ей не понятна физика, и Николай принялся сам заниматься с ней. Школьнице нравились эти занятия – никакой тебе привычной поурочной муштры, интересно и настолько понятно и доходчиво, что она даже часто удивлялась, как могла сама этого не понимать. Инна поощряла такие визиты претендента в свои мужья, пытаясь продемонстрировать себя с разных ракурсов и заработать как можно больше баллов в его глазах. Она и готовила что-то необычное, хотя и простое, и обзавелась несколькими специальными домашними платьями, которые бы подчеркивали достоинства её фигуры, были уютными, но шикарными, и главное – легко снимались.

Это, кстати, дочь обнаружила случайно, когда однажды придя из школы, не смогла устоять и примерила одно из них – темно-синее, похожее на цвет неба поздним летним вечером и такое уютное, приятное на ощупь.

Долго мудрила с завязками, слишком тонкими для тяжелого бархата платья, то и дело разъезжавшегося на фигуре. А когда, наконец, всё получилось, и это то ли платье, то ли халат крепко держалось на фигуре, она повертелась перед зеркалом и прошла несколько шагов туда и сюда перед зеркалом. Однако узкий коридорчик хрущевки помог в полной мере оценить прелесть конструкции, спавшей к ногам мгновенно лишь от того, что она зацепилась бантиком-завязкой за ручку двери.

Когда же замысел этого швейного шедевра был раскрыт, Лиза хохотала как сумасшедшая, а потом до самого прихода матери с работы не могла сдержать улыбку, то и дело всхлипывая, представляя, что должно было произойти, удались она вовремя из поля зрения двух немолодых голубков. И она решила во чтобы то ни стало сегодня обязательно дать матери такой шанс.

Говорят, что открытия парят в воздухе и, как правило, делаются несколькими людьми независимо друг от друга примерно в одно и то же время. Скорее всего это правда, потому что только так можно было объяснить, что вечер этого дня начавшийся надеванием матерью того самого бархатного темно-синего платья, с приходом Николая внезапно продолжился поездкой на такси срочной необходимостью присутствовать в его кабинете, поскольку именно там была нужная ему книга. И больше возможности матери надеть свои загадочные платья не представилось. То ли совпадение, то ли именно в этот день каким-то чудом Николай догадался о свойствах домашних платьев Инны и коварных своднических планах Лизы.

Но с другой стороны, мужчина в преддверии новогодних праздников как-то вскользь обронил, что ждёт, когда девочка окончит школу. И хотя до окончания оставалось ещё много времени, но подготовка Лизы к выпускным экзаменам, а Инны – к выпускному вечеру сильно сжали сроки ожидания и отвлекли, иногда и вовсе вытесняя этот вопрос на задний план. Дочь и вовсе об этом забывала думать.

Поэтому появление Николая на пороге их квартиры с букетом белых роз, на этот раз одним единственным, на следующий день после школьного выпускного, не стал неожиданностью. Инна расцвела.

Всё же почти полтора года ухаживаний для их с Николаем возраста – ни в какие рамки не влезало. Она была согласна и на роль любовницы, для неё отношения, подтвержденные штампом в паспорте были идеальной мечтой, а она уже давно не была романтичной идеализирующей мужчин девицей, чтобы не понимать, что такое бывает редко.

Вот только букет Николай вручил почему-то Лизе. Она озадачилась и перевела вопросительный взгляд с мужчины, которого предполагала назвать отчимом, на мать. У той широкая улыбка застыла на лице немного неестественной маской.

Чай на журнальном столике, скромная вазочкой с печеньем и три молчаливые фигуры вокруг в единственной маленькой комнате стали началом трудного разговора. Николай в белоснежной рубашке, костюме, который очень ему шел, в галстуке, со свежей аккуратной стрижкой выглядел торжественно, улыбался и переводил счастливый взгляд с матери на дочь и обратно.

- Инна Витальевна, сегодня важный день в нашей жизни!

Лиза наполнилась предвкушением, прямо вся засветилась, ожидая, как Николай будет звать мать замуж. Инна смотрела на него со слабой, растерянной и не верящей улыбкой.

- Я прошу руки вашей дочери, - торжественно продолжил мужчина.

Улыбка Инны медленно перетекла в скорбную гримасу опущенных уголков губ, дополнившуюся горестными морщинами на лбу. Лиза всё так же улыбалась, но чувствовала себя идиоткой, и только моргала, как будто в глаз попала соринка. Тишина, неподвижность, неловкость.

- Но ведь ей нет восемнадцати… - слабо проговорил мать и вопросительно глянула на Лизу, которая всё так же неловко улыбалась и болезненно хлопала ресницами.

- А мы пождем! – бодро, всё так же радостно улыбаясь, провозгласил Николай. – Как ты, Лизочка? Пойдёшь за меня замуж?

- Да… - после секундного замешательства выдохнула Лиза. И её улыбка стала совершенно сумасшедшая. – Выйду!

Да он же такой замечательный! И он хочет, чтобы она вышла за него? С радостью! С удовольствием! Это же счастье – найти такого замечательного человека! Она бы радовалась за мать, но если ей самой выпадает такая возможность быть рядом с этим чудесным мужчиной, она не откажется!

Инна приложила руку к сердцу, в её глазах стояли слёзы, она плавно поднялась, и медленно, будто боялась их расплескать, пошла на кухню. Дочь, переполненная восторгом, смотрела на мужчину, которого готова была считать приёмным отцом, и не могла поверить, что он действительно позвал её замуж, что она действительно согласилась. Это было что-то нереальное!

Николай подошел к ней и поцеловал в губы, нежно, ласково, едва касаясь. Его запах и тепло его рта просто потрясли Лизу. Николай, всё так же улыбаясь счастливой и немного шальной улыбкой, сказал, глядя в глаза девушке:

- Не будем спешить, Лизочка, - и поцеловал ей руку.

Он вышел за Инной на кухню, о чем-то коротко переговорил с ней и, заглянув к всё ещё ошарашенной Лизе.

- Твоей маме надо побыть одной, привыкнуть к этой мысли. Я бы хотел обсудить дальнейшие планы, но она слишком сильно переживает и ещё не готова. Пойдём прогуляемся?

Лиза кивнула, всё ещё улыбаясь.

***

После ухода того, как Николай привел Лизу и раскланявшись с будущей тёщей, Инна закатила грандиозный скандал. Она орала на дочь, обзывала малолетней шлюхой, предательницей, лицемеркой и обманщицей. Потом рыдала в спинку дивана, неудобно свернувшись в углу. Потом, схватив дочь за одежду, трясла и требовала признаться, как давно она снюхалась с Николаем, и зачем они над ней насмехались. Зрачки её были расширены, речь невнятная, а руки дрожали.

Лиза что-то бормотала в ответ, испугавшись материнской истерики, потом стала кричать в ответ, что ничего она не знала и сама впервые услышала о его предложении одновременно с ней.

Мать уходила на кухню, пила то какие-то таблетки, то воду. Потом снова приходила и с рыданиями причитала, что воспитала такую подлую змею, то твердила, что так и знала – Николай все время ходил не к ней, а к дочери.

Лиза в этом крике сама никак не могла понять – правда ли это, может ли такое вообще быть? Как к этому относиться?

Девочки-одноклассницы часто болтали о мальчиках, и не только о ровесниках: кто на кого как смотрит, кто с кем гуляет, а некоторые делились первым интимным опытом, кто-то рассказывал об абортах и контрацепции. Но никто из них не говорил о планах выйти замуж. «Просто никто не звал», - поняла теперь Лиза.