Мы встретились в декабре

— Я же говорила тебе, что он ушел ненадолго, — говорит Эмма наигранно веселым голосом.

— Привет, Алекс, — говорит мне Элис.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Джесс

8 июня

Итак, это немного неловко. Я бросаю взгляд в сторону Бекки, и ей удается четко сформулировать, с расширенными глазами, неопределенным жестом рук и раздуванием ноздрей, что нет, она тоже понятия не имеет, что происходит.

Я наблюдаю за Алексом, стараясь делать вид, что не наблюдаю за ним. Он пересекает кухню и кладет руку Элис на талию, тепло целуя ее в щеку. Эмма почти незаметно приподнимает бровь.

— Джесс, это Элис, — говорит Алекс.

А я протягиваю руку — с какой стати я это делаю? Это кажется странно формальным, но я недостаточно хорошо ее знаю, чтобы поцеловать, и мне кажется, что я должна хоть что-то сделать. Элис берет ее, и мы здороваемся. Алекс бросает на меня странный косой взгляд.

— Очень приятно познакомиться с тобой, Элис, — говорю я. — Я много о тебе слышала, — добавляю я. Бекки, стоящая позади нее, при этом широко раскрывает глаза и смотрит на меня.

— Правда? — Элис слегка наклоняет голову, улыбаясь. — Надеюсь, что все не так плохо.

— Боже, нет, — говорю я, понимая, что загоняю себя в яму. — На самом деле только хорошее. Прелестное.

Ноздри Бекки раздуваются.

— Почему бы мне не сходить в магазин и не купить «Пиммс»? Я только что сказала, что в такой день стоит выпить «Пиммс».

Я разворачиваюсь и направляюсь к двери.

— Я схожу с тобой, — говорит Бекки и пулей вылетает из кухни.

— Какого черта? — спрашиваю я, когда мы выходим на улицу.

— Понятия не имею. Буквально, — отвечает Бекки. — Она вернулась, чтобы сказать, что совершила ужасную ошибку и хочет вернуть его?

Я чуть не говорю «Черт возьми, надеюсь, что нет», но умудряюсь превратить это в кашель, а затем в гораздо более уместное:

— Может быть, она подумала, что должна засвидетельствовать свое почтение или что-то в этом роде?

— Из-за того, что они не поженились? — Бекки снова фыркает от смеха.

— Не знаю. Что за чудачка объявляется в день, когда у них не произошла свадьба, и случайно появляется из сада посреди нашей миссии «Отвлеки Алекса от всего»? Она всегда так поступает?

— Не знаю. Я встречалась с ней всего несколько раз на рабочих мероприятиях. Она всегда казалась довольно милой, в каком-то роде любящей, у меня-шикарные-родители — такого типа. Немного похожа на Алекса, каким он был раньше.

— Правда? — удивленно спрашиваю я.

— Боже, да.

Я внезапно останавливаюсь на улице, и кто-то из идущих врезается в меня сзади, ругается, а затем продолжает движение, обходя меня стороной. Я все еще не очень хороша в том, чтобы не останавливаться на улицах Лондона.

— Алекс не похож на шикарного человека. Он…

— Он милый, да. Но до того, как умер его отец, он гораздо больше походил на стереотипный тип юриста. Хороший костюм, симпатичная девушка, любил вечера в «Белом Доме» (прим. паб в Лондоне).

Несмотря на то, что я несколько раз слышала о «старом Алексе», я изо всех сил пытаюсь совместить непринужденного, слегка неряшливого, бородатого, постоянно уставшего Алекса с образом, который она создает.

— Это действительно странно. Я вообще не могу себе этого представить.

— Не думаю, что Элис могла бы представить его таким, какой он сейчас. Для начала, она бы уже за пять секунд сбрила с него бороду.

После того, как мы купили «Пиммс», огурцы, клубнику и немного лимонада, мы возвращаемся на Олбани-роуд.

— Как думаешь, что там происходит? — Бекки кивает в сторону нашего дома, когда мы приближаемся.

— А теперь у вас есть мелочь? — спрашивает маленькая девочка из киоска с лимонадом.

— Извини, нет, — говорю я. — Если только ты не принимаешь кредитные карточки?

Она хихикает:

— Я спрашивала папу, разрешит ли он нам, но он сказал «нет».

— Тогда тебе придется поймать меня после получки, — говорю я, полушутя. Я все еще учусь выживать от месяца к месяцу. Бекки заплатила за «Пиммс», и это хорошо, потому что у меня почти закончились деньги, а до конца месяца еще довольно долго. Я смотрю на дорогую на вид машину, припаркованную напротив нашего дома, и задаюсь вопросом, принадлежит ли она Элис.

— Это…?

Бекки кивает:

— Ага. Ты можешь увидеть, что опускаться до катания на метро на студенческий кредит было не в ее стиле.

Внутри Роб раскладывает куриные шашлыки со специями на подушке из разноцветных листьев салата. Ни Эммы, ни Алекса, ни Элис, если уж на то пошло, нигде не видно. Я не могу избавиться от чувства злости из-за того, что мы устроили весь день, чтобы отвлечь его от этого, а Элис пришла и все обломала.

— Они снаружи, в саду, — Роб кивает головой в сторону двери.

— Я приготовлю «Пиммс», — быстро говорит Бекки. — Ты иди и оцени атмосферу снаружи.

Удивительно, но Эмма стоит на четвереньках, выдергивая сорняки из цветочного бордюра. Она собрала целую кучу и свалила ее рядом с собой.

— Не считала тебя садоводом, — говорю я, кивая на пару потрепанных зеленых садовых перчаток, которые на ней надеты.

— Они не мои. Думаю, они, должно быть, принадлежали бабушке Бекки. Но да, я люблю работать в саду. Раньше постоянно помогала отцу на приусадебном участке. Все еще помогаю ему, когда прихожу домой.

Что ж, этот день становится еще более странным.

Тем временем, Алекс и Элис сидят за выцветшим деревянным столом для пикника. С возрастом он стал гладким и серебристым.

— Присоединяйся к нам, — говорит Алекс, похлопывая по скамейке рядом с собой. Я протискиваюсь в узкую щель и сажусь, не слишком близко к нему, и смотрю на Элис. Она кажется совершенно спокойной, сидит, аккуратно сложив руки перед собой, на столе недопитый бокал вина Роба.

Ну, думаю я. День обещает быть немного неловким.

— Кто-нибудь будет «Пиммс»? — говорит Бекки певучим голосом.

— Боже, да, — говорю я, хватаясь за стакан с таким же энтузиазмом, с каким один из наших марафонцев за столом поддержки тянулся за водой. Я делаю немного слишком большой глоток и кашляю.

Но, конечно, мы британцы, и что у нас получается лучше всего, так это неловкие, слегка напыщенные светские мероприятия. Роб настаивает, что еды более чем достаточно для всех, поэтому мы проводим идеально вежливый и очаровательный вечер за старым потрепанным садовым столом, празднуя несвадьбу Алекса с женой, которой так и не суждено было ею стать.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Джесс

28 июня

— Приятно тебя слышать, — говорит бабушка. Ее голос заставляет меня улыбаться, когда я иду по узкой дороге в сторону Пимлико, где мы встречаемся для примерки свадебного платья. Джен должна была встретиться со мной в «Старбакс», но она отправила сообщения с изменениями из автобуса, в котором она едет, который, похоже, застрял из-за какого-то импровизированного марша протеста. Ее сообщения пищат у меня в ухе, пока я разговариваю с бабушкой и иду пешком. — Так что у тебя происходит?

— Я иду позависать с девочками с примерками.

— Ох, прелесть. Она назначила дату? — бабушка обожает свадьбы — и похороны. На самом деле, она любит любые мероприятия, куда можно нарядиться и надеть красивую шляпку. Я схожу с тротуара, чтобы уступить дорогу мужчине, несущего два ведра наполненные цветами, затем поспешно отступаю, когда громко сигналит черное такси.

— Нет, она не назначила дату и это совсем не похоже на Софи. Я не уверена, что она делает.

— Это совсем на нее не похоже.

— Это все детские штучки. Думаю, она повсюду, пытается спланировать что-то, что невозможно спланировать, и это приводит к сбоям в работе ее компьютеризированного мозга.

— Дети появляются, когда они готовы, — успокаивающе говорит бабушка Бет.

— Все продолжают ей это говорить. Она пригрозила обезглавить следующего человека, который скажет ей расслабиться.

— Это не совсем тема Софи, да?

— Определенно нет. О, бабуль, я лучше пойду. Джен как раз выходит из автобуса напротив. Я вижу, как она машет.

— Передавай ей привет, милая.

Я посылаю воздушный поцелуй в телефон и засовываю его обратно в сумку, помахав Джен. У нее фиолетовый шарф, обмотанный вокруг волос, и огромные, богато украшенные серебряные серьги, которые звенят и сверкают на свету. Не знаю, как ей это удается — если бы я одевалась как она, я бы выглядела так, будто совершила набег на ящик с маскарадными принадлежностями.

— Привет, — говорит Джен, целуя меня в щеку и обнимая. — Готова нарядиться в безе?

— Она ни за что не нарядит нас во что-то отвратительное.

— Все равно, даже если она это сделает, главное, чтобы она поторопилась и добралась сюда. И вообще, что это за магазин, в который можно попасть только по предварительной записи?

— Королевский? — Джен прыгает взад-вперед. — Как, черт возьми, может быть так холодно? Уже ведь почти июль.

— Было солнечно, когда я выходила из дома этим утром.

— Ну, черт возьми, точно, что не сейчас, — Джен начинает делать настоящие звездные прыжки посреди тротуара. Маленькая девочка проходит мимо, держась за руку своей матери и оборачивается, чтобы посмотреть, как мы отдаляемся от них. Джен показывает ей язык, заставляя ее хихикать.

— Мамочка, у этой леди на языке что-то блестящее, — слышу я удивленный возглас девочки, когда они заворачивают за угол.

И тут, к счастью, потому что я начинаю думать, что есть опасность, что мы замерзнем стоя на месте, появляется Софи. Опаздывать — это на нее не похоже.

— Извините, — говорит она, засовывая телефон в сумку. Она плотнее запахивает кардиган на груди, спасаясь от холода. — Боже, как здесь, в тени, холодно, да?

— Ну, черт возьми, да.

Она звонит в колокольчик, и дверь открывается. Должна признаться, что обожаю магазины свадебных платьев. Есть что-то такое во всем этом тюле и блестящих вещах. Даже Джен слегка охает от удивления:

— Здесь мило.

— Добро пожаловать в «Свадебный Салон Брайвуд», — владелица магазина высокая, с волосами, подстриженными в строгий черный боб. Она одета в угловатое, дорогое на вид льняное платье, которое, похоже, предпочитают дизайнеры.

— Это место выглядит очень дорогим, — шепчет мне Джен, когда Софи исчезает с женщиной в задней комнате.

— Могу я предложить вам, дамы, по бокалу просекко, пока вы ждете?

Я не знала, что будет еще какое-то ожидание, но если оно будет, то с таким же успехом к нему можно подать просекко. Я киваю.

Раздается громкий шорох, а мы уже почти допиваем просекко, когда сурового вида женщина зовет нас пройти. Софи, которая, кажется, примерно на фут выше обычного, стоит посреди комнаты и выглядит довольной собой:

— Что думаете?

Она выглядит просто великолепно. Платье смотрится на ней даже лучше, чем в журнале, и оно идеально сидит в нужных местах.

— Если ты не забеременеешь к тому времени, когда настанет день твоей свадьбы, это платье точно поможет, — говорит Джен, издавая неприличный волчий свист, за что получает еще более неприличный взгляд от владелицы свадебного магазина. Я бросаю на Джен взгляд, который, как я надеюсь, говорит: заткнись. — Ну, — говорит Джен, защищаясь. — Ты так пытаешься поднять настроение, верно?