Каждое лето после

Он нерешительно улыбнулся мне.

— Я уже говорила тебе, что тройничок — это жесткий предел для меня, — сказала я ему с невозмутимым лицом, и он усмехнулся.

— Когда тебе надоест мой брат, дай мне знать, Перс, — сказал он, всё ещё смеясь. Я замерла на месте. Я никогда не проводила так много времени с Чарли. И дело было в том, что мне это нравилось. Очень. Иногда я даже забывала, как я была зла на Сэма и как сильно скучала по нему. В то лето на Чарли не свисала ни одна девушка, и он был на удивление хорошим слушателем. Он бульдозером преодолевал мое плохое настроение, либо полностью игнорируя его, либо вызывая меня на дуэль. — Быть сукой тебе не идет, — сказал он мне в последний раз, когда я огрызнулась на него после получения очередного мучительно короткого электронного письма от Сэма. Теперь воздух в грузовике был густым, как карамельный соус.

— Автокинотеатр, — выпалил Чарли, моргая. — В этом и заключается идея. Они показывают один из тех дрянных старых фильмов ужасов, которые тебе нравятся, и я подумал, что это может быть хорошим отвлечением. Твои родители на этой неделе в городе, верно? Я подумал, что тебе может быть немного одиноко.

— Я не знала, что в Баррис-Бей есть автокинотеатр, — сказала я.

— Там его нет. Это примерно в часе езды отсюда. Раньше, в старших классах, я все время ходил туда, — он сделал паузу. — Так что ты думаешь? Он будет в воскресенье, и мы не работаем.

Это казалось опасным в каком-то смысле, который я не могла точно определить. Фильмы ужасов были моим и Сэм увлечением, но Сэма здесь не было. А я была. И Чарли тоже.

— Я в деле, — сказала я, выпрыгивая из грузовика. — Это именно то, что мне нужно.

***

Я получила электронное письмо Сэма в субботу. Я тащилась с озера после напряженной смены, моя кожа все еще была липкой, несмотря на прохладный ветер во время поездки на лодке домой. Практически каждый заказ был на вареники, и мы заканчивали посреди ночи. Жюльен вел себя отвратительно, и туристы тоже были не слишком довольны этим.

Коттедж был совершенно пуст. Я приняла душ и приготовила себе тарелку с сыром и крекерами, пока загружала ноутбук, чтобы проверить электронную почту. Это был мой обычный ритуал после работы, перед разговором с Сэмом. Что было необычным, так это непрочитанное сообщение от него, ожидающее меня в моем почтовом ящике, отправленное пару часов назад. Строка темы: Я тут подумал. Электронные письма Сэма обычно приходили утром, перед семинаром, или днем, сразу после него. Обновления состояли из одного или двух предложений, и в них никогда не было сюжетных линий. Мои конечности онемели от ужаса, когда я открыла его и увидела абзацы текста.

Перси,

Последние шесть недель были тяжелыми. Труднее, чем я думал. Я все еще не привыкла ни к этой комнате, ни к кровати. Школа огромная. И люди здесь умные. Такие умные, которые заставляют меня понять, как детство в маленьком городке дало мне ложное представление о собственном интеллекте. Я смотрю вокруг во время лекций или лабораторных, и кажется, что все кивают и следуют инструкциям, не нуждаясь в пояснениях. Я чувствую себя таким отсталым. Как меня вообще приняли на этот практикум первым? Неужели такой будет вся учеба?

Я знаю, что мы провели вместе последнее время, занимаясь, но этого было недостаточно. Мне следовало работать усерднее. Сейчас мне нужно работать усерднее, если я хочу добиться здесь успеха.

И я так по тебе скучаю. Иногда я не могу сосредоточиться, потому что думаю о тебе и о том, что ты, возможно, делаешь. Когда мы разговариваем, я слышу твое разочарование во мне — за то, что я не рассказал тебе о практикуме и за то, каким несчастным я кажусь здесь. Я не хочу, чтобы все это было напрасной тратой времени. Я буду работать усерднее. Я добьюсь здесь успеха. Я должен это сделать.

И именно поэтому я думаю, что нам нужно установить некоторые границы. Мне нравится слышать твой голос на другом конце провода, но я вешаю трубку и не чувствую ничего, кроме одиночества. Скоро ты тоже пойдешь учиться и поймешь, что я имею в виду. Мы обязаны ради самих себя и друг друга погрузиться с головой — ты в свою работу, а я в лабораторию.

То, что я предлагаю, — это отдохнуть от постоянного общения. Прямо сейчас я думаю о телефонном звонке каждую неделю. Мы можем сделать это в одно и то же время — как свидание. Иначе я буду думать только о тебе. В противном случае я не смогу сделать то, о чем так долго мечтал, я не буду тем человеком, которым хочу быть. Для тебя, но и для меня тоже. Просто немного места — чтобы построить большое будущее.

А ты как думаешь? Давайте поговорим об этом завтра — я подумал, что воскресенье может стать нашим днем.

Сэм

Я прочитала все это три раза, мои щеки были мокрыми от слез, комок крекеров застрял у меня в горле. Сэм хотел пространства. От нас. От меня. Потому что, разговаривая со мной, он чувствовал себя одиноким. Я была отвлекающим маневром. Я удерживала его от его будущего.

Сэм обманывал себя, если думал, что я подожду до завтра, чтобы поговорить об этом. Чтобы бороться из-за этого. Это было не так, как ты обращался со своим лучшим другом, и это было абсолютно не так, как ты обращался со своей девушкой.

Его телефон прозвонил три, четыре, пять раз, пока он не снял трубку. Только это был не Сэм, который прокричал «привет» сквозь музыку и смех на заднем плане. Это была девушка.

— Кто это? — спросила я.

— Это Джо. Кто это?

Может быть, поэтому Сэм не хотел, чтобы я звонила? Он хотел пригласить к себе других девушек?

— Сэм там?

— Сэм сейчас занят. Мы подбадриваем его. Могу я принять сообщение? — её слова сливались воедино.

— Нет. Это Перси. Дай ему трубку.

— Перси, — она хихикнула. — Мы так слышали…

Внезапно она исчезла, музыка смолкла, и раздался приглушенный смех, прежде чем закрылась дверь. Затем наступила тишина, пока Сэм не заговорил.

— Перси?

По одному слову я поняла, что Сэм был пьян. Вот тебе и необходимость в пространстве, чтобы работать усерднее.

— Так была ли вся эта электронная почта ерундой? Ты просто хочешь больше времени, чтобы напиться с другими девушками? — кричала я.

— Нет, нет, нет. Перси, послушай, я действительно опустошен. Джо принесла малиновую водку. Давай поговорим. Завтра, хорошо? Прямо сейчас, я думаю, я собираюсь…

Линия оборвалась, я свернулась калачиком на диване и плакала, пока не потеряла сознание.

***

На следующий вечер Чарли заехал за мной незадолго до восьми. К тому времени у меня уже совсем кончились слезы. Я рыдала во время долгого разговора с Делайлой, а потом еще раз, когда Сэм прислал короткое извинение за то, что бросил трубку, потому что его вырвало. Он написал, что хочет поговорить сегодня вечером. Я не ответила.

Я не думала, что можно будет смеяться, но гора закусок, которую Чарли собрал на переднем сиденье, была поистине безумной.

— Там есть бургеры, сосиски и картошка фри, если хочешь чего-нибудь посущественнее, — сказал он, когда я посмотрела на пакеты с чипсами и конфетами.

— Да, этого, вероятно, будет недостаточно, — пошутила я. И это было приятно. Легко. — Обычно я съедаю по крайней мере четыре пакета чипсов размером с вечеринку за вечер, а здесь только три, так что…

— Умница, — сказал он, глядя в мою сторону, когда направлялся по длинной подъездной дорожке. — Я не знал, какой вкус тебе нравится. Я обнулил свои запасы.

— Мне всегда было интересно, что происходит со всеми теми девушками, с которыми ты встречаешься, — сказала я, держа коробку с Орео. — Теперь я знаю. Ты откармливаешь их и съедаешь на ужин.

Он одарил меня озорной улыбкой.

— Что ж, одна из этих вещей верна, — сказал он низким протяжным голосом. Я закатила глаза и посмотрела в окно, чтобы он не мог видеть, как румянец распространяется от моей груди к шее.

— Тебя легко напугать, — сказал он через минуту.

— Меня не так-то легко напугать. Тебе нравится провоцировать людей без необходимости, — сказала я ему, поворачиваясь, чтобы изучить его профиль. Он нахмурился. — Что? Или я ошибаюсь? — рявкнула я, и он рассмеялся.

— Нет, ты не ошибаешься. Может быть, «напугать» — неправильное слово, но тебя легко вывести из себя, — он посмотрел на меня. — Мне это нравится.

Я почувствовала, как румянец пробежал по моему телу. Он снова повернулся к дороге с такой широкой улыбкой, что на его щеке появился намек на ямочку. У меня возникло сильное желание провести по нему пальцем.

— Тебе нравится выводить меня из себя? — спросила я, пытаясь казаться возмущенной, но в то же время пытаясь флиртовать. Он снова оглянулся, прежде чем ответить.

— Вроде того. Мне нравится, как краснеет твоя шея, как будто ты вся горячая. Твой рот кривится, а глаза выглядят темными и какими-то дикими. Это довольно сексуально, — сказал он, не сводя глаз с пустого участка шоссе. — И мне нравится, что ты противостоишь мне. Твои оскорбления могут быть довольно жестокими, Перс.

Я была потрясена. Не сексуальной частью

— Чарли был просто Чарли, по крайней мере, я так думала, — а тем фактом, что он так явно обращал на меня внимание. Проводить с ним время было единственным, что поддерживало меня в здравом уме, но у меня создалось впечатление, что он начал обращать на меня внимание еще до того, как сжалился надо мной этим летом. По крайней мере, я думала, что это была жалость. Теперь я уже не была так уверена.

— Когда дело доходит до оскорблений, ты заслуживаешь только лучшего, Чарльз Флорек, — ответила я, стараясь говорить непринужденно.

— Не могу с тобой не согласиться, — сказал он. А затем, помолчав, добавил: — Так что у тебя с этими опухшими глазами?

Я снова выглянула в окно.

— Полагаю, ломтики огурца не сработали, — пробормотала я.

— Ты выглядишь так, словно плавала с открытыми глазами в хлорированном бассейне. Что он натворил на этот раз? — спросил он.

***

Я что-то пробормотала, не зная, как произнести эти слова достаточно быстро, чтобы снова не расплакаться.

— Он, гмм, — я прочистила горло. — Он говорит, что я отвлекаю его и хочет сделать перерыв. — я посмотрела на Чарли, который смотрел на дорогу, сжав челюсти. — Ему нужно больше места. От меня. Чтобы он мог учиться и однажды стать важным человеком.

— Он порвал с тобой?

Слова были тихими, но за ними стояло столько гнева.

— Я не знаю, — сказала я, мой голос дрогнул. — Я не думаю, что это было так, но он хочет говорить со мной только раз в неделю. А когда я позвонила вчера вечером, в его комнате были люди и эта девушка, с которой он тусовался. Он был пьян.

На челюсти Чарли дернулся мускул.

— Давай не будем говорить об этом, — прошептала я, хотя мы оба молчали несколько секунд. Затем я добавила с большей уверенностью: — Я хочу повеселиться сегодня вечером. До конца лета осталась одна неделя, а впереди у нас один из лучших фильмов ужасов всех времен.

Чарли посмотрел на меня с болезненным выражением лица.