Муридова Смерть

— Хаст! — прокричал солдат. — Нет, это бесполезно.

Кодаста уловила обречённость в этих словах. Она не знала, какую играла роль: хищника или жертвы. Но человек не знал, где она. Что-то внутри её желало нанести удар из тени, но она не хотела его смерти. Опять что-то возникло в глубине души. Наметившееся противоречие съедало её. В памяти возник образ доброго человека, который разговаривал со своими друзьями. И она лишила его их. Головная боль охватила. Она не могла так поступить.

Солдат стоял по центру и светил фонариком в разные стороны. Кодаста подкрадывалась к нему с осторожностью. Внутри она чувствовала взывание к некой справедливости. К какой? В чём смысл её действий? Она сжимала клинок. Она жалела, что так случилось. Хотела исправить свою ошибку, но не знала как. Противоречие становилось всё более явным. Её кидало из стороны в сторону: то вспоминала эту человеческую улыбку, то этот холодный муридский взгляд. Она его боялась.

Человек был с муридами рядом. Она не могла этого осознать. Или же принять? Он был всё ближе, но она не могла выбрать. Но сжала клинок сильнее. Муридский взгляд будто всё ещё был обращён на неё. Дрожь пробивала всё тело.

Она остановилась у контейнера. Солдат осматривался, но уходить не собирался. Она к нему чувствовала жалость. Ей вдруг пришло в голову, что он ошибался. Ошибался в муридах. Не осознавал их жестокость. Но опять что-то не соглашалось внутри. Кричало о ужасной природе этого человека. И вот решение само нашлось.

Кодаста ударила по контейнеру, и человек тут же обернулся. Раздались два выстрела.

— Где ты прячешься, тварь?! — заорал он и посветил фонариком в её сторону.

Но она уже сменила позицию. Клинок был наготове. Оставалось только удачно бросить. Солдат подходил к ней, но освещал совсем другое место.

— Выходи! Всё для вас потеряно! — крикнул он и выстрелил ещё два раза.

И поплатился за это. Кодаста прямо из укрытия метнула клинок в него. Он во мгновенье пронзил его живот. Он свалился и не мог даже пошевелиться, когда она подошла к нему.

— Ты не осознал ошибку, — холодно сказала она.

Тот с удивлением и страхом посмотрел на неё и закричал, когда та без труда вытащила клинок из его тела. Глаза, смотрящие на неё, остекленели, и она их закрыла. Вздохнув, Кодаста взяла его дробовик и патроны к нему, выбросив пистолет. И наконец поднялась, а ей в лицо подул ветер. Шерсть подсказывала направление, и ей оставалось только выходить на улицу.

Но спустя пару минут содеянное кольнуло её прямо в душу. Она пожалела, что убила его. Вдруг они могли бы договориться? Но что-то говорило, что не могли. И напомнило его слова: «Всё для вас потеряно!» Что они значили? Этот вопрос занял её голову и не хотел исчезать.

А дальнейший путь ей преграждали большие заклинившие двери. Около пульта лежал выпотрошенный хатрак, а окровавленные приборы были сломаны. Но из щели пробивался дневной свет. Кодаста посмотрела на свои ослабленные от боли и мокрые от усталости руки. А затем перевела взгляд на двери. «Не сдаваться, не сейчас», — прошипела она сама себе и подошла к ним. Отложив клинок и дробовик, она взялась всеми четырьмя руками и приложила все силы, и наконец механизм поддался. С диким грохотом она их раздвинула. Звёздные лучи ударили ей прямо в глаза.

Прихватив оружие, Кодаста вышла наружу. Рельсы, вагоны с контейнерами, эстакады. А на небе из плотных облаков показалось что-то огромное и клинообразное. То, что почти перекрыло звездный диск. В голове с болью отдались слова имперца. «Всё потеряно!» — обречённо вскрикнула она и попятилась назад. Но тут за что-то зацепилась и упала около вагона. Сознание покидало её тело.

========== Виноватая ==========

Приглушённый свет пробивался сквозь большие оконные рамы. По углам — красивые и дорогие колонны. На высоком потолке медленно вращались вентиляторы. Вся комната была обставлена закрытыми шкафчиками и тумбами. У стены расположился стол из чёрного дерева. На нём лежал планшет и несколько стилусов разных цветов. Девочка-хатрак лет семи-восьми взяла один из них и нарисовала что-то, чего и сама не понимала.

Внезапно толстая дверь приоткрылась, будто гость прилагал все свои усилия. В комнату протиснулся человек с белой сумкой и улыбнулся, взглянув на девочку.

— Здравствуй, я твой преподаватель по немецкому языку, — подошёл он к столу и пододвинул стул. — Меня зовут Артур Раудис. А тебя?

— Кодаста, — рыкнула девочка и наконец оторвалась от планшета, начав с интересом разглядывать гостя.

У человека улыбка стала шире, и он дал ей тетрадь. Взглянув, она поняла, что это самодельный учебник. Перелистывая страницы, она слушала, что он говорит.

— Прошу прощения за мой хатракский… Просто редко кто из ваших, к сожалению, увлекается нашим языком. Но специально для таких, как ты, я написал небольшое пособие.

Она промолчала, но в её глазах был огонёк заинтересованности, что не ускользнуло от Артура, когда их взгляды пересеклись.

— У тебя такие выразительные глаза… — прошептал очень медленно он. — Что ты знаешь о немецком?

— Почти ничего, — с грустью опустила она голову. — Так, пару букв.

— О! Это очень и очень хорошо.

— Почему? — с надеждой взглянула Кодаста на человека.

— Лучше мало, чем ничего, — опёрся он на спинку стула. — Слышала о такой поговорке?

Она покачала головой.

— Нас святые учат, что никогда не стоит довольствоваться малым. Либо учишься чему-то, либо нет.

Артур в такой же расслабленной позе смотрел на потолок.

— Не сказать, что я согласен, но это всё очень интересно, — помахал он указательным пальцем.

Та вопросительно взглянула на него. Он в её глазах заметил проблеск то ли гнева, то ли недоумения.

— Я по образованию ксенокультуролог. Мне интересно всё, что связано с культурой других рас.

Кодаста ничего не сказала, просто уткнулась в тетрадь.

— У меня есть отличное предложение, — вдруг озарило Артура будоражащей идеей.

Она отвлеклась от чтения и сосредоточила взгляд на нём. Она светилась жаждой изучать новое.

— Я буду учить тебя немецкому, а ты будешь рассказывать мне о вашей религии и культуре. Как тебе идея?

Та радостно закивала и похлопала в ладоши несколько раз. А Артур наблюдал за этим так, будто впервые увидел такой энтузиазм. Он дал Кодасте ещё время, чтобы она полностью просмотрела тетрадь.

— Давай начнём с самого простого… С алфавита.

Кодаста открыла страницы с алфавитом, и все следующие два часа они учили буквы, пытались составлять из них слова, немного коснулись частей речи. Он ходил по кабинету и называл предметы, которых здесь было, казалось, не сосчитать. На их примере он объяснял различия между немецким и хатракским. Ей это было понимать тяжеловато, но с быстрым темпом учёбы она, судя по бодрому взгляду, справлялась. Но с кое-какими звуками возникли проблемы.

— Послушай, — нервно обратился Артур к ней, от чего та как-то вжалась в кресло. — Твои неудачи — это мои неудачи!

После этих слов Кодасте показалось, будто сама реальность начала меняться. Предметы стали какими-то блёклыми, выражение лица человека стало странным: натянутая улыбка, скрывающая не пойми откуда взявшуюся неприязнь, взгляд, в котором Кодаста узнавала не человека, а пугающую карикатуру на хатрака. Внезапно человек встал и каким-то резким движением оказался у окна. Кодаста взглянула на родное светило, к которому постепенно приближался огромнейших размеров астероид.

— Темнеет, — прерывистым шёпотом произнёс Артур. — А кто в этом виноват?

Девочка-хатрак с ужасом в глазах посмотрела в его абсолютно безэмоциональное лицо.

— Ты! — душераздирающе прокричал он.

***

Кодаста открыла глаза, и её голову пронзила боль. Она подняла руку и локтём ударилась об вагон. Везде была дорожная пыль. Рядом лежало её оружие: дробовик и муридский клинок. На удивление, ноги и руки не болели, но ей не хотелось вставать. Обрывистые картинки сна всё ещё будоражили мысли, но вскоре утихли.

Она взялась за дробовик и осмотрела его, но на свой неопытный взгляд ничего не обнаружила. Издав какой-то нечленораздельный звук, она поднялась на ноги и потянулась за клинком. То, что открылось её взору через пару мгновений после, поражало сознание: два огромных корабля впились в землю. Вдали летали вертолёты, а в небеса взмыли щупальца этих кораблей. Их толстые концы выпускали в атмосферу сотни миллиардов, если не триллионы, муридских спор, выглядевших как чёрный туман.

Кодаста упала на колено от своей никчёмности перед их величием. Её глаза намокли, а на рельсы упала слеза. Она хотела разрыдаться от ясного понимания того, что ждёт её планету, но с трудом сдерживала себя. Она ещё раз глянула на них и увидела, как из корпуса выглядывают огромные климатические установки, покрытые ледяной коркой. Ей казалось, будто до ушей доносится каждый оборот корабельного вентилятора. «Грядут большие холода», — процитировала она одну из святых книг.

Звезда освещала ей дорогу. Кодаста шла по рельсам, прячась за вагонами. Тучи не собирались уходить, грозясь залить всё дождём. А над головой пролетел вертолёт. Кодаста присела, чтобы её не заметили. Но солдатам было не до неё. Они высадились на крыше и исчезли за стеной.

Этой железной дороге не было видно конца. Вид на город загораживали вагоны, и только дома возвышались над ними. Разбитые окна, зияющие дыры от ракетных залпов. Большие летающие муриды просматривали верхние этажи. Кодаста чувствовала нарастающую тревогу.

Она проходила через один вагон, а затем через другой. В этом не было порядка. Ей самой было непонятно, куда идти. Клинок она сумела повесить на пояс, хоть иногда он и норовил упасть. А вот дробовик пришлось нести в руках.

Так она вышла на железнодорожную эстакаду. Снизу шёл чёрный дым: горела бронетехника. Вдали слышались неразборчивые крики. Откуда-то — электрический вой муридов. Но до Кодасты не доходили звуки боя. «Неужели всё?» — врезалась догадка в её голову, но она поспешила эту мысль выкинуть. Для неё было немыслимо, что бы так всё закончилось…

Кодаста побрела дальше. Внезапно на рельсы упала какая-то брошюрка. Подняв её, она поняла, что это рекламный проспект об аренде в одном из самых высотных зданий в городе. Бумага была почерневшей от копоти и в каплях крови. Изображение было понятным, но буквы совершенно нечитаемыми и размытыми. От дыма в глазах начало двоиться, и, выбросив листок, Кодаста поспешила убраться отсюда.

Ей было понятно одно: искать укрытие от спор. Осесть они могли в любой момент. Она зашла под автомобильную эстакаду, где на ограждениях висело существо округлых форм с вываленными из рта щупальцами, окровавленным животом. Нашивка на бронепластинах, что проглядывалась сквозь слой грязи, принадлежала штурмовым войскам Вортааг. Выпученные глаза залились кровью и, казалось, двигались, но, присмотревшись, Кодаста развеяла иллюзию. А оружия бойца нигде не было.

Она вздохнула и, ускорив шаг, продолжила путь по шпалам. Город открывал все свои раны. Прямо перед глазами Кодасты возник небоскрёб без крыши, будто что-то огромное пронеслось сквозь него. Внутри ещё одного здания стояла чёрная имперская зенитка-шагоход. «Как её вообще затащить туда смогли?» — недоумевала Кодаста. Внезапно она остановилась, чуть не упав с обрыва. На дороге лежал, если ей не показалось, истребитель Вортааг. За ним тянулся шлейф из крови. А где-то внизу прозвучал уже знакомый электрический вой…