Беззаконие отцов наших

Новости из остальных систем, атака на Лаконию, потеря станции Медина, жуткое массовое забытье там и тут, в том числе и в Ханне — все это случилось, пока Филип торчал в Альфе. И прочее непонятное. Тягучее безвременье, когда все сознания на свете размазались, перемешались, как краски на мольберте, по которому кто-то безразлично возит огромным пальцем, обрушилось на них с Моисеем уже в Бете. Воспоминания о нем у Филипа остались самые обрывочные и странные. Словно пытаешься вспомнить детали сна, слишком огромного для твоего маленького черепа.

Когда все пришли в себя, врата уже умерли. «Рифмоплету» до возвращения по графику оставалось несколько недель, значит теперь у них не осталось ни врат, ни корабля. Кто-то из астрономов нашел кольцо, оно стремилось к солнцу по вытянутой эллиптической орбите, сброшенное со своего места неведомой божественной дланью. Никто в Ханне не знал, что случилось. Никто и не узнает. Любые нынешние трудности, как и любые будущие, им придется решать прямо здесь.

Самим.

Небо быстро темнело. Россыпь высоких, легких облаков на севере собрала алый закатный свет и превратила в золотую фольгу. Труп чудовища оттащили с площади, но место, где он лежал, почернело от крови. Над пятном, ноль внимания на людей, гудел рой местных насекомых.

Город понес ощутимый ущерб, но упорная расчистка и перестройка немного подлатали раны. Бывшая механическая мастерская превратилась в горы годных к ремонту запчастей. Новый пролом в стене укрепили ровно настолько, чтобы в город не лезла дикая живность. Чудовища проходили сквозь стену не глядя, но это не значило, что остальному зверью тут рады. Городская кухня раздавала рис с тофу и черным соусом — Филип как раз заканчивал свою порцию. Миски делались из отвержденных водорослей с помощью вакуумной формовки. Когда кончится тофу, придется есть их. Калории и витамины стали нынче так ценны, что в научной команде уже предлагали создать новую денежную систему на основе калорий.

На краю площади, болтая и смеясь громче остальных, сидели Хандро и его компания. Они пили что-то похожее на пиво. Хандро после скачки на чудовище чествовали как героя, как сорвиголову. Что, по мнению Филипа, недалеко ушло от правды. Если ради пива надо вскочить на спину огромной зверюге, пока ее дырявят снаряды, летящие из производственной лаборатории, Филип и водичкой прекрасно обойдется.

Моисей куда-то пропал. Наверное, вернулся в свою комнату и сам себе рассказывает о профсоюзных нормах и правилах. Кофи затесался в кучку других астеров неподалеку от команды Хандро. Ученые и администрация сидели собственными отдельными стайками, только Нами Ве бродила от группы к группе, перекидывалась словом-другим с каждым, похлопывала людей по плечам, пожимала руки, улыбалась, как у себя в офисе.

Наступал вечер, солнце все падало, золотые облака отполыхали свое и посерели. Филип откусил от миски. Хрустящая, соленая и слоистая. Как пахлава, только несладкая. Он жевал и смотрел на приближающуюся Нами Ве.

— Филип, — сказала она. — Долгий был день. Спасибо, что пришел. Я правда очень благодарна всем, кто явился.

— Моисей не придет. Но он без задней мысли. Просто, видишь, есть у него дела кое-какие.

Ее улыбка чуть померкла.

— Да вроде как у всех есть.

— Это да, — согласился Филип.

Она еще подумала, как бы коснуться его так, чтобы получилось без неловкости, не придумала и ушла. С ее уходом стало легче, и это его удивило. Она так-то вроде неплохая. Доброта ее и чуткость слишком уж стойкие для настоящих, но Филипа не она сейчас раздражала. А разговоры. Разговоры раздражали, потому что он пытался слушать. Пытался услышать песню чудовищ.

Они пока молчали.

Люард вытащил на площадь небольшую металлическую скамейку и голографический проектор. Со своего места Филип видел, как руководитель научников шевелит губами. Репетирует. На площади собралось сотни четыре народу. Почти все. Филип поерзал на месте — нога затекла.

Люард неуклюже шагнул вперед и поднял ладони, прося тишины. Или требуя.

— Так? — Хоть прозвучало вопросительно, он не спрашивал. — Так. Всем спасибо, что пришли. Понятно, все натерпелись, так что для начала хочу выразить огромную признательность за все, что вы сделали.

Закат быстро угасал. Выражения лиц людей на площади прочитать было трудно, но Филипу показалось, Нами Ве слегка качает головой.

— Мы многое узнали. Много больше, чем знали раньше, и это должно реально помочь. — Он кивал в такт своей речи. Справа от Филипа что-то пробормотали. Кто-то засмеялся. Люард улыбнулся шире. — Место для Беты выбирали на основе ряда критериев. Доступность воды. Защищенность от большинства неблагоприятных погодных явлений. И так далее.

Он взял терминал, ткнул в экран, и проектор ожил. В воздухе повисла чуть размытая топографическая карта долины, красный шар размером с кулак обозначал положение города. Филип подался вперед, изучая очертания холмов.

— Те же соображения, что привлекли сюда нас, — Люард поймал ритм, заговорил как лектор за университетской кафедрой, — влекут сюда же и местную фауну. Это было известно. Биоразнообразие считалось скорее плюсом. Чего мы не знали, так это ни каких размеров могут достигать некоторые представители этой самой фауны, ни что мы собираемся укореняться практически посреди их миграционной тропы.

Женщина из команды связи подняла руку и встала.

— То есть чудовища на город и не нападают? Он у них всего-то на дороге стоит?

— Получается, мы построили дома у них в коридоре. Но тут решение выходит довольно простое. — Люард навис над терминалом и опять потыкал в экран. К красному шару Беты присоединился зеленый, на полпути к вершине ближайшего склона. — Участок третьей очереди, тогда его рассматривать не стали. Довольно близко, переехать можно даже без челнока.

Филипа словно волной накрыло. Он оглядел город вокруг. Все, что построено для работы и жизни больше чем четырех сотен человек. Рециркуляторы, реактор, энергосистема. Все разработано для перевозки в трюме корабля колонистов: легко разобрать, легко собрать. В данном случае «легко» — это в смысле «не совсем невозможно». Филип подумал, сколько трубы они с Моисеем установили, сколько проложили кабелей и вакуумных каналов. Переезд пойдет веселее, если весь город возьмется за дело, но перспектива все равно нагоняла тоску.

Пока Люарда не перебили, Филип и не замечал, что тот все продолжает говорить. Хандро стоял прямо в центре голограммы и махал руками на две Беты — воображаемую и реальную. С чего он там начал, Филип как-то упустил.

— Я говорю, это с полкилометра вверх, так?

— Так, — отвечал Люард. — Но самоходные платформы строили с расчетом на полное g. Для подобных кратких поездок они вполне надежны, вдобавок можно использовать охотничьи тропы местных животных.

Хандро оглядел толпу. Над головами высыпали звезды, сияние их заспорило со светом уличных фонарей и мерцанием дисплея. Хандро сложил на груди руки и задумчиво покачал головой.

— Плохой это план, начальник.

— Мы подбили расчеты, — сказал Люард. — Весь переезд от начала до конца займет пять дней.

Филипу заявление показалось очень уж оптимистичным, как наверняка и многим из сидящих здесь под звездами. Люард скорее всего решил назвать срок поменьше, чтобы весь план выглядел убедительнее. С оптимизмом в итоге перебрал, и теперь и все остальное вызывало некоторые подозрения.

Нами Ве подошла к скамейке и протянула Люарду руку, чтобы любезно помочь ему спуститься. Он помялся, но место уступил.

— Не поделишься поподробнее, что ты сам думаешь, Алехандро? — спросила Нами Ве. — Вопрос серьезный, а времени на решение немного. Если у кого есть какие мысли, надо озвучивать, это важно. Мы для того и собрались.

В голосе Хандро энтузиазма было поменьше.

— Дело такое. Мы обсуждаем, как все взять и снести. Все. Потом собрать по новой, конечно. Каждый раз, как приходится заниматься такой ерундой, рискуешь что-нибудь сломать. Износ это называется, понятно? Причем хорошо еще, если посреди работы не припрутся эти огромные мрази. Прикиньте, во что нам встанет переезд, и может, лучше теми же силами просто сделать крепче то, что уже построено? Прокопаем траншеи. Натыкаем в них кольев. Пристреляем метатель получше. Химики пусть пороху нам наделают. Бомбы какие-нибудь. Эти сраные туши тоже умеют истекать кровью. И дохнуть. Научим их не совать к нам свои ублюдочные носы.

— Сама по себе крепость поначалу потребует меньших затрат, — сказал Люард, — но затем ее нужно будет постоянно обслуживать. Тогда как переездом придется заняться лишь раз, чтобы после него спокойно вернуться к своим делам.

— Если на новом месте, как здесь, не найдется еще что-нибудь неизвестное.

— Интересные, кстати, вопросы, — заметила Нами Ве.

Поднялся Джон Ли из группы обслуживания рециркуляторов, и Нами обратилась к нему.

— Что с доступом к воде? Нынешнюю зону выбрали не просто так. Что придется потерять, если уйти?

— Я могу рассказать, — ответила молодая женщина в куртке команды изыскателей. — Через рассматриваемый участок протекает питающий долину ручей. По сравнению с рекой очевидно заметное уменьшение объемов стока, но воды все равно много больше, чем нам потребуется в обозримом будущем.

— Даже учитывая работу рециркуляторов?

— Рециркуляторов, гидропоники, охлаждения. Сможем даже кое-какую энергию вырабатывать, если кончатся топливные таблетки для реакторов. Воды на новом участке нам вполне хватит.

Филип смотрел, слушал, но на скамейку не лез. Почти всю жизнь он старался не выделяться, а мнений тут и без него хватало.

На его взгляд, где-то половина этих мнений действительно касалась чудовищ и их миграционных троп. Остальные выражали страх. Страх перед чудовищами. Страх перед тем, что случилось с вратами и тем, что все это значило для жителей системы. Страх потерять то немногое, что еще осталось. Филип все понимал, ведь и сам чувствовал то же.

Только ближе к полуночи Нами Ве остановила прения и отправила всех спать и думать обо всем сегодня услышанном. Утром будет голосование. Филип отстоял очередь в сортир и не переодеваясь, пошел в свою койку. Моисей смотрел в терминал, где мужчина в ярко-красном костюме только что ввязался в перестрелку в окружении, подразумевающем Цереру, но больше похожем на сеть пещер Каллисто. Филип вдруг понял, что из развлекательных программ у них осталось лишь то, что сохранилось в локальной сети. Если она не упадет. Тогда и мужчины в красном они лишатся.

— Ходил, значит, на сборище, — холодно произнес Моисей, когда Филип свернулся под одеялом.

— Ходил.

— А я говорил не ходить.

— А ты говорил не ходить.

— А ты все равно пошел.

— Ну.

Филип подождал, пока Моисей переварит ситуацию. Вряд ли начнет напирать, но времена нынче странные. Все может пойти кувырком. Филип уже было решил, что Моисей то ли плюнул и смотрит себе дальше свое видео, то ли отвернулся и пытается уснуть, но тот вдруг сказал:

— Не стану гнать пургу, Нагата. Обо всем этом я сообщу. А то если я промолчу, а в профсоюзе узнают, мне открутят яйца.

— Лады.

— Лады, — повторил Моисей. — Хотя, наверное, я попробую сгладить углы, если ты сам доложишь. Типа, ходил туда, чтобы не спускать с козлов глаз. Что там у них?