Генерал-предатель

III

Они отказались, с самого начала, обращаться к нему по имени или званию. Он был фегатом, что означало что-то вроде, как сказал ему его телохранитель, «тот, кто совершил исконное предательство» или «тот, для кого предательство стало образом жизни», только менее лестно. Это было позорное слово, табу. Они позволили ему знать, что они думают о нем – преступник, грязь, самый недостойный – и это обильно исходило от них.

И для него это было хорошо. Он знал, чего он им стоит. Называть его изгоем, это самое худшее, что они могли сделать.

— Просыпайся, фегат, — приказал его телохранитель.

— Я уже проснулся, — ответил он.

— И как твое здоровье этим утром?

— Я все еще фегат, если ты об этом.

Телохранитель начал открывать жалюзи комнаты и впустил дневной свет. Это заставило его вздрогнуть.

— Ты можешь прекратить это? — спросил он. — У меня болит голова, и свет бьет по глазам. — Телохранитель снова закрыл жалюзи, и, вместо этого, зажег лампы.

— Это из-за транскодирования? — спросил телохранитель.

— Полагаю, что это так, а ты?

Его телохранителя звали Десолэйн. Оно (сам он еще не мог с уверенностью определить его пол) было двух метров ростом, худым и с длинными конечностями. Его стройное, бесполое тело было заключено в облегающий костюм иссиня-черного металлического плетения, который переливался, как перья птицы. На его плечах просвечивающийся черный плащ скорее двигался, чем висел. Он был легким и полупрозрачным, как паутина или дым, и двигался с движениями Десолэйна, даже хотя и не казался прикрепленным к телохранителю. Дымчатый плащ почти, но не совсем, скрывал пару изогнутых боевых ножей, убранных в ножны на узкой спине охранника.

Десолэйн был постоянным компаньоном фегата уже шесть месяцев, с тех самых пор, как его доставили на корабль Анарха и после его перемещения на Гереон. Фегат начал думать о телохранителе, как о человеке, насколько этот термин вообще можно было растянуть, но этим утром было особенно сложно игнорировать характерные ксеночерты, в особенности коленные суставы длинных ног Десолэйна были направлены в другую сторону, а ноги заканчивались раздвоенными копытами.

И лицо Десолэйна. Он никогда вообще-то не видел лица Десолэйна, конечно же. Полированная бронзовая маска никогда не снималась. В самом деле, она выглядела так, как будто была приварена. Она плотно сидела на черепе телохранителя, гладкая и невыразительная, за исключением четырех отверстий: две прорези для глаз и два отверстия на лбу, через которые торчали маленькие белые рожки.

Сами глаза, всегда видимые сквозь прорези, были весьма человеческими, бледно-голубыми и яркими, как у молодого сотрудника штаба Гвардии, который когда-то был у фегата под командованием. Такие человеческие, но посаженные слишком низко на лице Десолэйта.

— Желаешь поесть? — спросило оно.

— У меня нет аппетита, — ответил он. Он удивлялся, как Десолэйн ест. На бронзовой маске не было прорези для рта.

— Транскодирование?

Он пожал плечами.

— Нас предупреждали, что процесс транскодирования может нарушить твое состояние, — сказал Десолэйн.

Его голос был мягким и лежал в женском диапазоне, из-за которого, решил фегат, он и не может определить точный пол телохранителя. — Нас предупреждали, что это может сделать тебя... больным.

Может мне позвать господина фисики, чтобы он осмотрел тебя? Возможно, может быть изготовлено облегчающее средство. — Он покачал головой. — Нас так же предупреждали, что я не должен употреблять ничего такого, что может повлиять на процесс транскодирования. Я полагаю, что если бы безопасное лекарство существовало, то мне бы его уже предложили.

Десолэйн кивнул. — Попей, хотя бы.

— Да. Чашку...

— Слабый черный чай, с корицей.

Он улыбнулся. — Ты знаешь меня очень хорошо.

— Это моя работа, знать тебя, фегат.

— Ты заботишься обо всех моих потребностях с безупречным приличием. У меня был личный адъютант, который меньше обо мне беспокоился. И я удивляюсь почему.

— Почему? — спросил Десолэйн.

— Я старший офицер армий вашего заклятого врага, а ты – прости меня, я не полностью понимаю, что ты такое, Десолэйн.

— Ты – фегат. Ты – аттюраган...

— Это что-то такое, значение чего я не хочу знать, так?

— Ты – вражеская кровь, ты – порченая плоть, ты – Вечный Враг, и ты самый избегаемый из тех, кого нужно избегать. Я – племенной воин Анарха, трофейный и приветствуемый, разрешенный и возлюбленный Высших Сил, и ветра Хаоса вдохнули в меня великолепную магику, с помощью которой я получил звание телохранителя, чтобы стоять среди личных хускарлов Анарха. Почти в любом случае моим долгом и выбором было бы обнажить свои клинки кетра и выпотрошить тебя.

— Почти любой случай?

— За исключением одного. Мы оказались в этой странной ситуации.

— И в этом случае?

— Я обязан заботиться обо всех твоих потребностях с безупречным приличием.

Фегат улыбнулся. — Это все еще не говорит мне, почему.

— Потому что мне приказали это делать. Потому что, если ты получишь хоть какой-нибудь вред, или ты пострадаешь на мгновение, Анарх лично накажет меня, церемониально пустит мне кровь и съест мою печень. — Фегат прочистил глотку. — Хороший ответ.

— Ты так любишь насмехаться надо мной, не так ли, фегат? — сказал Десолэйн.

— Это единственное удовольствие, которое я получаю в эти дни.

— Тогда я разрешу это. Еще раз. — Телохранитель пошел к двери. — Я принесу вам чай.

— Не мог бы ты сначала освободить меня?

Десолэйн остановился у двери комнаты и повернулся.

— Конечно, — сказало оно, вытаскивая ключи из-под дымчатого плаща и отстегивая обнаженного человека от стальной рамы.

Часом позже Десолэйн вывел его из комнаты и сопроводил вниз по длинной, продуваемой насквозь, лестнице башни. Фегат был одет в простую шерстяную тунику, штаны и тапочки, которые его тюремщики выдавали ему каждое утро.

В длинном подвале, в конце лестницы, где трофеи Хаоса безвольно висели в насыщенном воздухе, фегат автоматически повернулся к боковой комнате для сеанса транскодирования.

— Не сюда, — сказал Десолэйн. — Не сегодня.

— Никакого транскодирования сегодня?

— Нет, фегат.

— Потому что это делает меня больным?

— Нет, фегат. Сегодня есть другое дело. По приказу Наместника.

— Что происходит? — спросил он.

Подошли два рогатых лакея, лаз-локи висели на их сутулых плечах. Один нес плащ от непогоды из голубого селпика.

— Это может быть добавлено к твоей одежде, — сказал Десолэйн, забирая плащ и передавая его фегату.

Он надел его. Он почувствовал, как его пульс растет.

Десолэйн повел его наружу во внутренний двор. Громада Бастиона Лектики возвышалась, как скала, позади них. По лающей команде ожидающий эскадрон экскувиторов положил оружие на плечи и объявил свою верность Анарху. Один из лакеев поспешил вперед и открыл боковой люк транспорта.

— Куда мы отправляемся? — спросил фегат.

— Просто залезай внутрь, — сказал Десолэйн.

Они ехали около часа, вниз по крутому склону, идущему от бастиона, на магистраль, которая была отремонтирована после обстрела. Эскадрон экскувиторов сопровождал их в своих гремящих полугусеничных машинах. Корабли смерти, с толстыми крыльями и покрытые орудийными отсеками, отслеживали их с воздуха.

— Там прием, — сказал Десолэйн, сидя позади на одном из богато украшенных сидений транспорта.— Прием?

— На котором требуется ваше присутствие.

— Мне это должно понравиться? — спросил он.

— Это вряд ли имеет значение, — ответил телохранитель.

Они миновали несколько сожженных городков, через ряды многоквартирных домов рабочих, которых враги Империума обрушили с помощью мелт. Наконец, кавалькада остановилась на дороге массивной дамбы, которая петляла между выступами скалистого хребта. День был холодным и ясным, и водяной пар висел, как туман.

Около трехсот солдат стояли в шеренгах по всей длине дамбы с оружием на плечах. Несколько знамен трепетали на ветру. Выйдя из транспорта и заворачиваясь в плащ для тепла, фегат увидел ожидающую группу сановников. Послы, управляющие, командующие дивизионами, офицеры, летописцы, все со своими телохранителями.

И Наместник Исидор Сек Воплощенный собственной персоной.

— Именем Трона! — выдохнул фегат, когда увидел его.

Солдаты и экскувиторы на расстоянии слышимости посыпали недовольствами и проклятиями, некоторые плевали против дурного предзнаменования.

— Попытайся не говорить так, — сказал Десолэйн.

— Мои извинения. Старые привычки.

— Сюда.

Десолэйн повел его к ожидающей группе. Там была какая-то официальная церемония, касающаяся Десолэйна и других телохранителей. Вызовы были озвучены, старинные клятвы и ритуальные оскорбления, обнажение и взмахи оружием.

Исидор ждал, пока представление не закончилось, и затем кивком головы подозвал фегата.

Он встречал Исидора дважды до этого, первый раз по прибытии на Гереон, и затем в ночь до сеанса транскодинга. Исидор Сек Воплощенный был низким, пухлым мужчиной, одетым в длинные черные одежды и серый капюшон. На его бледном, безволосом лице было постоянное выражение презрения. Он был инструментом правительства Анарха на Гереоне.

В нем совершенно не было ничего пугающего, и именно поэтому он вселял ужас в фегата. Этот маленький человек был окружен монстрами – настоящий минотавр почтительно держал черный балдахин над его головой – и огромные Космодесантники Хаоса выражали ему преданность, хотя не было видно никакой видимой подсказки к источнику его силы. Он был всего лишь маленьким человеком под балдахином.

— Добро пожаловать, фегат, — сказал Наместник. Его голос был как острый нож, разрезающий атласную ткань.

— Магир магус, — ответил фегат, как и репетировал, кланяясь.

— Тут есть две персоны, с которыми я хотел бы тебя познакомить, — сказал Наместник. — Ты проведешь с ними много времени в несколько следующих месяцев.

— Что, могу ли я спросить, о транскодировании, магир магус? — спросил он.

— Это продолжится. Транскодирование – твоя самая главная программа. Но другие вопросы будут приобретать все большее значение. Иначе, нет никакого смысла оставлять тебя в живых. Встреться с этими персонами.

— Конечно, магир магус.

Исидор подал сигнал. Что-то широкое и смутно напоминающее особь женского пола выползло вперед. Она была огромной и раздутой, как объемное изображение Матери Земли, которое лепили древние люди, такой омерзительно толстой, что все черты ее лицо исчезли в складках кожи, за исключением широкого рта. Широкополая Фригийская шляпа была у нее на голове, и она была обмотана зелеными и серебристыми лентами ткани, которые хлопали на ветру. Четыре карликовых сервитора, толстые и низкие, держались вокруг нижней части туловища в складках ее платья, чтобы поддерживать ее вес. Два телохранителя в капюшонах, обе женщины, обе чрезвычайно тощие, шли рядом с ней, в их длинные пальцы были имплантированы сверкающие скальпели.

— Это Идреша Клюж, Главный Этнолог Анарха, — сказал Наместник. — Она будет проводить с тобой интервью в следующие недели.

— Я...— начал он.