Молчание двоих

Корабль, куда принесли ничего пока не ведавшую Стеллу, назывался «Мираж». Его экипаж состоял всего из трёх человек: Глориозы, Модесты и Олдамы, которых считали погибшими уже пятнадцать лет. Только немногие люди знали тайну неуловимого «Миража».

Экипаж «Миража» имел повод интересоваться леруями, а потому он следил за одним штабом, случайно обнаруженным. У них были свои планы и мотивы для подобного наблюдения. «Мираж» являлся тем кораблём, который действовал на нервы леруям, оставляя их в сомнении относительно своего расположения к ним.

Являясь неприступной крепостью, «Мираж» бороздил просторы космоса со скоростью, на которую пока не были способны даже самые новые сверхскоростные корабли. И всё же, несмотря на свою мощь, он не вёл жизнь пирата и не собирался нести угрозу миру. Его больше устраивало обитание в тени, путешествия и свобода действий.

Модеста проснулась и взглянула на часы. Прошло всего чуть больше часа, как она закончила операцию и покинула свою пациентку. Врач сидела в кресле, поджав ноги, а на коленях у неё спал свинтус Везувий, который не так давно проскочил в открытую дверь и теперь безмятежно посапывал.

Девушка взяла зверька в руки, но он даже не проснулся и не стал возмущаться по поводу того, что его побеспокоили. Всегда эгоистичный, бесцеремонный и неучтивый Везувий, который не терпел пренебрежения к своей персоне и протестующе визжал по малейшему пустяку, теперь даже не пошевелился и продолжал посапывать, тяжело и редко дыша. Модесту это немного удивило, и она его потрясла, а затем разжала руки и Везувий соскользнул обратно к ней на колени, так и не проснувшись.

«Странно, — подумала Модеста, — уж не налакался ли он чего-нибудь? Нет, у нас все лекарства закрыты, он не мог принять снотворное, если конечно Олдама и Глориоза не дали ему немного успокоительного, чтобы он нам не мешал работать. Впрочем, они спали, когда я ушла из операционной, а Везувий пришёл сюда без посторонней помощи. Что же случилось?».

Врач поднялась с кресла, держа на руках свинтуса. Зверёк как будто пребывал в бессознательном состоянии, и Модеста, быстро оценив самочувствие Везувия, всё поняла.

— Ой, как я могла забыть об этом! — перепугано воскликнула она, глядя на зверька. — Ведь я — это я, а когда пришла сюда, у меня был упадок сил, и Везувий, решивший выспаться у меня на коленях, стал моей невольной жертвой.

Обратившись к бесчувственному Везувию, Модеста добавила:

— Несчастный, тебе бы следовало быть разборчивее в выборе компании и месте отдыха!

Поспешно отдав часть сил свинтусу, девушка вывела его из сонного состояния и он, взвизгнув, выскочил у неё из рук и удрал из комнаты. Ему повезло, что она успела пополнить силы восстанавливающими препаратами, а не то зверёк мог бы попрощаться и с жизнью.

— Нахал! Он даже не поблагодарил меня, — пробормотала Модеста, поглядев вслед Везувию, который, получив заряд бодрости и вспомнив, возможно, о каких-то своих делах, убежал, оставив её в одиночестве.

Модеста направилась к Олдаме и Глориозе. Короткий сон вернул им хорошее самочувствие, и они уже не выглядели такими уставшими, как прежде.

— Где наша подопечная? — задала вопрос Олдама, стряхнув сонливость.

— Я её переправила в изолятор, — ответила врач. — Пусть она немного побудет там, а после мы перенесём её в обычную комнату.

— Её состояние удовлетворительное? — поинтересовалась Глориоза.

— Да, если учесть то, какой мы её нашли. Можем наведаться к ней, — предложила Модеста.

Пройдя через помещение, где на них были уничтожены все опасные микробы, они вошли в изолятор. Подойдя к пострадавшей, Модеста ещё раз проверила её состояние.

— Ей уже намного лучше, думаю, она вскоре придёт в сознание, — порадовала подруг врач.

Глориоза с состраданием посмотрела на Стеллу и отвернулась.

— Ещё и двух лет не прошло, как на этой кровати лежала Олдама, и мы почти не имели шансов спасти её. Думали, что она умрёт, как и её сестра Олма. Теперь здесь находится эта несчастная девушка, которая, возможно, тоже скончается, а мы даже не сможем узнать её имя, чтобы сообщить близким, — вздохнула индианка.

— Нет, она не умрёт, — заверила Олдама, изучая показания аппаратуры.

— Я согласна с тобой, — поддержала её Модеста. — Эта девушка имеет голубую кровь, а значит, у неё много шансов на жизнь. Сейчас главное не допустить, чтобы у неё возникла сильная лихорадка, только это может повлечь за собой летальный исход. Но я такого не допущу. Кстати, Олдама, ты сделала анализ крови?

— Да, — ответила изобретательница.

— И каков результат? — Глориоза тоже проявила живой интерес.

— Я узнала не так уж много и, думаю, всё это и так уже известно Модесте. Голубая кровь способствует быстрому заживлению ран и регенерации любой ткани в организме человека, начиная от кожи, мышц, костей и кончая нервными клетками и мозгом. И происходит это просто невероятно быстро! Иммунитет тоже на высшем уровне. Но с другой стороны, териане очень плохо переносят алкоголь, и сравнительно небольшая его доза может оказаться даже смертельной для некоторых. Я не обнаружила в крови этой пострадавшей ни каких вирусов или болезней. В момент аварии она не была пьяна и не находилась под воздействием наркотиков или лекарств, а значит, видела реальность такой, как та есть, и пережила немалый ужас перед катастрофой. Но теперь уже всё позади. Я полагаю, что она должна быстро поправиться. Даже без нашей помощи она не умрёт.

— Будем надеяться, — с надеждой произнесла Глориоза, ласково и заботливо поправив волосы Стеллы, заметив: — У неё были великолепные косы, но они очень пострадали. Я подрежу наиболее опалённые пряди.

Принеся ножницы, и сев на край постели, Глориоза занялась волосами терианки. Под воздействием голубой крови пряди вновь оживали, как и весь организм в целом. Они начинали восстанавливаться и расти едва ли не на глазах. То же самое происходило и с ногтями Стеллы.

Модеста стояла в задумчивости, её вид был растерянный и встревоженный. Подруги заметили её беспокойство и непонимающе переглянулись.

— Тебя что-то тревожит? — настороженно спросила Глориоза.

Врач бросила на подруг обеспокоенный взгляд.

— Меня озадачили слова Олдамы насчёт несовместимости голубой крови и алкоголя, — призналась Модеста. — Я забыла об этом моменте, ведь при лечении териан он почти не упоминается, а их гастрономические пристрастия я не изучала.

— Неужели ты умудрилась напоить бесчувственную пациентку спиртным? — удивилась Олдама.

— Нет, что вы! Ничего подобного я не делала. Дело совсем в другом, — Модеста подошла к Стелле и, откинув частично термоодеяло, приподняла широкий рукав рубашки на её правой руке.

— Объясни, в чём дело? — попросила Глориоза.

Ей не хотелось узнать, что в попытках спасти незнакомку, они её окончательно уморят по неосмотрительности.

— Правая рука была почти совсем оторвана в области локтя и я, боясь заражения, применила очень много сильных антисептиков, которые, несомненно, через кожу и раны попали в кровь, а в них содержалась немалая доза аналога спирта. В других местах я так же применяла подобные средства, когда очищала от грязи кожу. Однако, на правую руку попало больше всего. Вот, посмотрите, её рука уже посинела, — врач указала на локоть Стеллы.

— Ей грозит опасность? — Глориоза встревожилась.

— Пока не могу сказать точно. Её организм молодой и очень сильный, но сейчас он трудится изо всех сил над восстановлением повреждённых органов. Весь резерв голубой крови, как и иммунитет, заняты в борьбе за жизнь, и, возможно, любая дополнительная проблема способна сейчас с легкостью оборвать эту жизнь. Нам остаётся лишь надеяться, что организм пострадавшей окажется сильнее и оправдает утверждение о своей живучести и выносливости. Возможно, алкоголь вреден терианам только в гастрономическом плане, и не повредит в том количестве, которое попало через кожу этой девушки в её организм. Если же рука потемнеет ещё больше, её придётся ампутировать. Иного выхода нет, — вздохнула Модеста. — Я не уверена, что териане способны справится с гангреной, но с другой стороны, они ведь невосприимчивы к вирусам и бактериям. Значит, и гангрена им не грозит. Хотя, судя по тем скудным данным, которыми я располагаю, организм должен справиться. Но всё же, вдруг ему не хватит резервов, чтобы спасти руку…

— Ты что, оставишь её калекой?! — испугалась индианка.

— Не переживай, — тут же успокоила её Олдама. — Териане не такие, как мы, у них даже потерянные конечности снова регенерируются в прежнем виде.

— Верно, — кивнула Модеста. — Если с жизнью не расстанется, остальное для неё будет всё восполнимо. Нужно только время. Но мне очень не хотелось бы калечить её и без того пострадавший организм. Потеря руки вызовет, как минимум, лишний психологический удар, а ей это не нужно. И так натерпелась уже.

— Жаль, что у нас нет терианской донорской крови, — посетовала изобретательница. — Сейчас порция свежей крови ей бы не помешала.

— Это правда, — согласилась Глориоза, тщетно пытаясь рассмотреть естественные черты лица терианки, под повязками и шрамами. — Но даже если мы и захотим, донора будет найти нелегко. Териан, наверное, очень мало. Я, во всяком случае, никогда их не встречала лично. А лететь на Теру, чтобы искать донора — это слишком долго.

— Да, за это время она и сама справится, а умереть я ей не дам. Териан действительно мало, а кровь ей необходима была сразу, — подтвердила Модеста. — Сейчас уже не критично, если даже пожертвовать рукой, но, думаю, до этого не дойдёт. Я читала немного о терианах, и знаю, что в основном они живут только на Тере, Этосе, и недавно открытом Югеале, где обнаружены люди схожей с ними генетикой. Ах, да, ещё и Мир Семи Звёзд они облюбовали тоже. В отличие от землян, териане не слишком-то рвутся обосноваться на иных планетах, предпочитая родину своих предков. Если бы мы располагали хоть какими-то сведениями, кто эта несчастная, то могли бы разыскать её родственников. Мы не знаем не только её имени, но даже и лица. Оно настолько изуродовано, что опознать её даже через банк данных будет невозможно. Про отпечатки пальцев тоже молчу — они не в лучшем состоянии, чем лицо. Она юная терианка — это всё, что нам о ней известно. Остаётся ещё шанс проверить по анализу крови, но пока не хочу этого делать.

— Почему? Тебе не интересно выяснить, кто она? — удивилась Глориоза.

Модеста молча взглянула на Стеллу и отвернулась.

— Я сужу по себе, — негромко произнесла капитан. — Вы же знаете, при каких обстоятельствах она попала к нам.

— И что? — не поняла её Олдама. — Тем более стоит выяснить, кто она.

— А вы поставьте себя на её место, — предложила капитан. — Если бы вас кто-то спас в подобных обстоятельствах, и вы, почти вернувшись с того света, обнаружили себя невесть у кого, кто о вас всё знает, как бы себя чувствовали? Особенно учитывая то, что вы о них ничего не знаете.

Подруги призадумались.

— Я бы чувствовала себя незащищённой, — первой высказалась индианка.

— Да, положение было бы очень уязвимым и зависимым, ведь сбежать сразу после прихода в сознание не получится даже у терианки, — сделала вывод Олдама. — И оказать при необходимости достойное сопротивление тоже не выйдет. На такое только ты, Модеста, способна.