Граница дозволенного

Генрих часто задышал. Он выронил пистолет, с почти неслышным стуком упавший на ковер.

– Ты… Почему ты не веришь в корабль?

– Да потому что у нас не хватает времени! Ресурсов! Знаний! И никто из вас не решился за столько лет хотя бы попытаться переосмыслить подход к спасению человечества!

Никас замолчал. Старик совсем лег на пол. Его грудь вздымалась высоко вверх, затем медленно опускаясь. Будто столетним телом управляли с помощью нитей невидимые кукловоды.

– Умираете?

Генрих не ответил, глядя над собой.

– Что ж. Я не спасу вас. Считаю ваше нападение официальным объявлением войны.

Никас подошел к стеклу.

– Генрих, я каждый день смотрю на город. Он мне противен. Столько надежд здесь похоронено. Но смотрю на звезды, и вижу столько сияния, возможностей, величия.

– Ты мотылек, мой мальчик… Икар…

Слабый голос выдавил в пространство кабинета еле слышные слова. Тот, кому они адресовались, развернулся на каблуках.

– Что?

– Ты… Как мотылек, летишь на свет. Он тебя и погубит… Иногда… Иногда требуется трезво оценить…

– А вы думаете, я это придумал сам себе? Сотни человек трудились над тем, чтобы придумать альтернативу кораблю-поколению!

– Я не могу поверить…

Эти слова прошелестели, практически растворившись в воздухе. Никас подбежал к старику и склонился над ним.

– Не могу поверить… Что человечество поведет больной… Кто бы мог подумать…

– Не теряйте сознания! Мы не закончили.

– Никас… Откуда ты знаешь, что твои люди ничего не напутали… Когда переносили твой разум? Ты ли это?

Губы Генриха Крузе замерли. Как и его грудь. Взгляд уперся в точку на потолке.

– Надеюсь, что я, – грустно улыбнулся мужчина.

Никас встал в полный рост. Перед ним лежал мертвый человек, олицетворявший упадок и закостенелость. Но его смерть не радовала. Никас Стейли вернулся к окну.

Под его ногами ничего не изменилось: люди копошились внизу, стараясь продлить жизнь умирающему городу, погибающей цивилизации. Автомобили ездили по улицам, перевозя необходимые грузы с места на место, тратя драгоценное топливо. Как будто ничего не изменилось. Но Никас взглянул наверх. Там при ясной ночи мигали мириады звезд, зовущих его разведчиков на поиски Земли Обетованной. Но теперь такая земля нашлась. По крайней мере, от нее человечество могло оттолкнуться дальше, став космическим видом. И туда уже неслись люди, несшие слово его. А главного пророка возвращали домой.

«Надо проведать ее мать. Поделиться радостью.»

Среди звезд одна светила наиболее ярко. Андроид сфокусировался на ней. Никас любил смотреть на свое космическое убежище отсюда, с Земли. Там, на орбите, его другое тело сейчас руководило процессом захвата орбитальных станций и кораблей, верфей и даже Ковчега. Он верил, что теперь человечество пойдет по нужному пути. Его транспортные корабли, простые в конструкции и доведенные до совершенства, готовились загружаться для отправки первых людей в новый дом. Любая верфь могла в короткий срок начать производить новые корабли. Столько, сколько потребуется. Стандартизация и унификация творят потрясающие вещи. А потом, быть может, закончится и постройка Ковчега. Когда Никас будет уверен в том, что все идет по плану. Такой большой корабль все же стоит завершить ради задела далекого будущего.

А пока он послужит донором для «Нового дома».