Карантин

Насимов слышал, как Азиз осторожно крадется по кустарнику. Поэтому, стараясь не шуметь, двинулся в сторону станции. Азиз было, потерял его след в кустах. Но через некоторое время обнаружил за валуном брошенный автомат и следы крови.

— Значит, все таки попал в него, — подумал он.

Насимов далеко обогнал его. Он чувствовал, как намокло хэбэ на спине. Это было кстати. Он намеренно старался наследить — оставить капли крови по дороге, чтобы Азиз не потерял его. Тот попался на уловку. Но шел он осторожно и поэтому-то поотстал.

На станции Насимов забрался в ангар с техникой и по металлической конструкции забрался на крышу. Здесь силы оставили его. Через некоторое время Азиз по кровавой дорожке дошел до ангара.

— Эй! Как тебя? Насимов, — хоронясь за металлической дверью, крикнул Азиз. — Может, поговорим?

— О чем нам говорить?!

— Ну, мало ли. Например, зачем мы охотимся друг на друга? Может, разойдемся, как в море корабли?

— Это вряд ли.

— А чего ты на меня такой злой?.. что молчишь?.. эй, ты вообще жив?

— Жив… не люблю беседовать, не видя глаз.

— Ну, давай. Глаза в глаза. Я стрелять не буду. Слово урки.

— А не боишься, что я выстрелю?

— Опасаюсь. Хотя, думаю, стрелять тебе не из чего.

— А что же ты тогда прячешься?

— Говорю же, опасаюсь. Кто тебя знает.

— Но поговорить все таки хочешь…

— Ага, — Азиз вышел из-за двери и встал на виду.

— Видишь, автомат оставил у стены. Может, теперь покажешься? Сам же хотел — глаза в глаза.

— Залезай сюда на чердак. Я спуститься уже не могу. Сил нет и кровью истек.

Азиз почему-то послушно полез на чердак. И в дальнем конце увидел Насимова. Тот полулежал, прислонившись спиной к балке. Дыр в шиферной крыше было достаточно и через них проникал солнечный свет. Они хорошо друг друга видели.

— Ты плохо выглядишь, — сказал Азиз, разглядывая собеседника.

— Давно не умывался.

— Слушай, военный. Мне твое лицо кажется знакомо. Хотя… может, просто кажется.

— Не кажется.

— Значит, знакомы. Но все равно не могу вспомнить.

— Я братишку твоего Фурика пару раз отлупил на квартале.

— Да! А я потом тебя в детском саду замесил.

— Было дело.

— Надо же… ну, и что теперь будем делать?

— Ты уже все, что можно сделать, сделал.

— Ну, я тоже не по своей воле здесь очутился.

— Я тебя уже не отпущу.

— Мне кажется, ты не в том положении, чтобы так разговаривать, — мягко проговорил Азиз. Но Насимов уловил в его глазах волчий блеск. Насимов поднял пистолет и прицелился в Азиза.

— Ну, это не по понятиям, парень, — Азиз был спокоен, но весь внутренне подобрался, собираясь прыгнуть: то ли на Насимова, то ли в люк, ведущий вниз. Насимов не стал дожидаться и аккуратно прострелил ему колено. Азиз вскрикнул и упал.

— Ах, ты ж сука! — морщась от боли, сказал он. — Если решил замочить, давай стреляй.

— Один патрон был всего, — вздохнул Насимов. Азиз вдруг стремительно бросился в слуховое окошко, ведущее на крышу. Насимов полулежал, прислушиваясь, как хрустит шифер под ногами Азиза. Он знал, что тот не рискнет с простреленным коленом спрыгнуть вниз с большой высоты. Поэтому не торопился. Через некоторое время он тоже вылез в слуховое окно.

* * *

Тем временем в ставке Лунева происходили другие события. Еще до рассвета, затемно, сюда доставили Бури. В руках Бури была черная дорожная матерчатая сумка, заметно кренившая его незыблемую, казалось, фигуру на сторону. Бури провели в палатку Лунева. Оставшись с глазу на глаз с полковником, Бури расстегнул молнию на сумке и поставил ее на раскладной столик в изголовье постели. Лунев не спеша поднялся и, разведя руками края сумки, заглянул внутрь. Она была набита аккуратно обандероленными пачками денег.

— Можешь не считать, командир. Как договорились — полмиллиона.

Лунев глянул на часы.

— Минут через двадцать летим на вертолете в сторону плотины, там заберем вашего человека и вашего сына. Деньги для вертолетчика?

— Там же в сумке, — сказал Бури. — Командир, никаких сюрпризов не будет?

Лунев спокойно выдержал немигающий взгляд тусклых желтых глаз, не спеша раскурил сигарету и негромко с уверенной усмешкой в свою очередь спросил:

— Деньги настоящие?

— Оружие оставить, или можно взять с собой?

— Возьми, — пожал плечами Лунев, — если карман не оттягивает. Хочешь минеральной?

Через некоторое время Лунев поднялся со стула и, оправляя на себе гимнастерку, сказал:

— Пора.

Он взял сумку и, не оборачиваясь пошел к выходу из палатки. В предрассветных сумерках они взобрались в вертолет, уже вяло раскручивающий гигантский винт. Когда машина взлетела, первый луч восходящего солнца внезапно прошиб фонарь вертолета насквозь. Лунев от неожиданности дернул головой и прикрыл рукой глаза и даже вертолетчик несмотря на надвинутое на глаза тонированное забрало летного шлема на секунду зажмурился и только желтые немигающие глаза Бури в спокойной угрюмости продолжали озирать окрестности.

Полет был непродолжительным. Когда вертолет завис над небольшой закрытой со всех сторон от любопытных глаз площадкой, пилот вопросительно посмотрел на Лунева, сидевшего рядом. Тот осматривал окрестности. Все было спокойно и Лунев, не поворачивая головы к пилоту, утвердительно кивнул. Вертолет мягко коснулся земли и прочно встал на колеса. Но винт с прежней интенсивностью размалывал рассветный воздух. Внезапно из-за деревьев показались две фигуры — большая и маленькая. Они быстро шли к вертолету. Лунев, уже находившийся вне вертолета, поднял ствол автомата. Он настороженно всматривался в идущих. Бури тоже достал пистолет. Впрочем, он уже узнал Фаттоха и Назимчика и, когда настороженный Лунев обернулся к нему, он успокоительно кивнул ему и крикнул, сквозь рокот работающей машины:

— Свои! Все в порядке!

Лунев откатил дверцу пассажирского отсека. Фаттох взял на руки Назима и передал его Бури. Мальчишка клещом вцепился в необъятную шею Бури. Лицо Бури оставалось непроницаемым, как и всегда и взгляд оставался таким же сумрачным и зловеще спокойным. Лунев закрыл дверцу и сам торопливо влез на свое место и прокричал пилоту:

— Давай наверх!

В том момент, когда Лунев с Бури только садились в вертолет, адъютант Лунева связался с неким неизвестным адресатом и коротко отрапортовал, что командир с неизвестным гражданским лицом отбыл на вертолете в неизвестном направлении. Через несколько минут с полевого аэродрома близ областного центра стартовала пара "Су-24" и легла на курс по направлению к Ущелью.

Вертолет тем временем направился к плотине. Здесь он завис на некотором расстоянии от верхнего края. Лунев достал из небольшого металлического футляра какое-то устройство, напоминающее электронную игровую приставку. Полковник поколдовал над устройством, нажимая в некой последовательности кнопки на верхней панели. Это было пусковое устройство, включившее таймер заряда, заложенного в плотину.

Лунев подарил еще час Ущелью. После чего стремительный вал из воды, грязи и камней должен был обрушиться на Ущелье Трех Кишлаков, сметая все на своем пути.

Лунев спрятал устройство назад в футляр и прокричал пилоту:

— Теперь летим домой.

Вертолет, набирая скорость, полетел в сторону выхода из Ущелья. В это время пара самолетов, уже обнаружив радарами одинокую цель, выходила на дистанцию атаки. У летчиков был приказ: найти и уничтожить одиночный вертолет внутри Ущелья. В вертолете никто не предполагал такого финала и, когда ракета класса "воздух-воздух", пробив обшивку, взорвалась внутри, это стало полнейшей неожиданностью. Взрыв уничтожил вертолет и всех людей на борту. Кроме того, было уничтожено и пусковое устройство и взрыв плотины стал неизбежен, потому что теперь его невозможно было остановить.

Наш старый знакомый беркут, барражировавший этим утром в районе плотины, наблюдал с безопасного расстояния своими сверхзоркими глазами, как вслед обломкам вертолета, кускам разорванных тел, вниз, порхая, полетела стая диковинных зеленоватых бабочек.

* * *

сцена пятая

Паша: Ну, вот! Мы опять вместе. Примите мои уверения в вечной приязни и горячей любви к вам, уважаемые радиослушатели. Время течет, и я сегодня с удивлением обнаружил, что наша передача уже в трехсотый раз выходит в эфир. Я думаю: это будет первая новость в нашей традиционной колонке новостей со всего мира. Ха-ха! Вообще-то лично я очень скромен и непритязателен.

Знаменитейший Карлос Сантана — маг акустической гитары и бог сальсы и вообще музыки стиля "латинос" — вынырнул из забытья и записал новый альбом "Супернейчурал", песни из которых сразу забили первые строчки всех мыслимых хит-парадов. Диск бьет рекорды по числу копий, проданных по всему миру.

Очередная гонка серии Формула Уан в итальянской Монце ознаменовалась грандиознейшей аварией на первом же вираже. Столкнулось сразу восемь болидов. Говорят, что у машин словно выросли крылья. "Феррари", "ягуары" и "макларены" парили над трассой, как ундины, в облаках пыли и обломков. Самое любопытное: никто из пилотов серьезно не пострадал. Жители Неаполя в состоянии, близком к панике — Везувий опять проснулся. Он пока только прокашливается, прочищает горло. Так образно описал ситуацию один известный вулканолог. Но в некоторых районах Неаполя пепел и сажа уже ухудшает видимость. А потоки лавы стекают к подножию вулкана. Это особенно хорошо видно по ночам, что в сочетании со страшным грохотом дарит жителям города все условия для кошмарных снов.

Этим сообщением я и завершу обзор новостей. А для хорошего настроения предлагаю вам послушать один из хитов Карлоса Сантаны. (В эфире звучит музыка).

Сегодня нам позвонили из "Экзотик-бара". Там прислушались к нашей критике, кардинально обновили свою развлекательную программу, снизили цены на входные билеты и вообще обещают состояние нирваны или, как выразился наш оператор и компьютерный бог Сардор — мозги (имеются в виду компьютерные) будут, как после апгрейда, когда башню сносит. Развлечься и забыться вам также помогут на дискотеке "Джамп-стрит" и клубе "Могилка". Приходите, ныряйте в омут кайфа, но не теряйте головы. А то кое-кто, наслушавшись музыки на верхнем пределе громкости, поневоле превышает скорость за рулем и их потом отлавливают гаишники и отнимают у бедолаг права. Именно такую печальную сцену наблюдали мы сегодня близ пересечения улиц на массиве Октябрь. А вот возле ресторана "Копакабана", в кустах затаилась бригада ГАИ из числа неудачников. Затаиться-то они затаились, но машину свою с мигалкой и прочими быстро узнаваемыми атрибутами оставили на виду на дороге. Ее видно за версту. Хочется сказать, непрофессионально это, дорогие работники жезла и свистка.

А теперь мы приступаем к нашему литературному конкурсу. Вчера нас осчастливила десятиклассница 115-й школы Манзура Иралиева своим лирическим стихотворением, которое всем очень понравилось. Кто сегодня?