Карантин

Разведчики подбили и второй вертолет. Но только подбили. Дымя, он ушел вслед за единственным уцелевшим вниз по ущелью. В роте тоже были потери. Троих убило и двоих ранило пулями из пулемета. Кроме того, одна из ракет попала в расселину, где прятались два бойца. От них мало что осталось. Раненые имели легкие повреждения. Когда рота опять собралась на поляне, Насимов распорядился о том, чтобы лагерь был быстро свернут, и отправил две группы к новому лагерю. Народ сильно возбудился от боя. Дядя Жора поощрительно похлопал по плечу Кулешова:

— Молоток! Снайпер! Не хотел бы я воевать против тебя. Командир надо бы отметить парня.

— Молодец Кулешов! Хорошо ты его приложил, — сказал Насимов. — Вообще все показали себя. Это нам, я чувствую, еще ох как пригодится. По правде говоря, Кулешов и, правда, заслужил награду. Но… — Насимов развел руки, — нечем награждать. Так что, отложим-ка это до лучших времен.

Насимов видел, что Кулешова бьет крупная редкая дрожь. Но он понимал, что это не отрыжка страха. Герку Кулешова било от еще не остывшего азарта боя и близости смерти, а еще, наверно, от того, что первогодок Кулешов впервые был в настоящем бою и всамделишно стрелял по живым мишеням.

— Командир, можно я его от имени всей роты награжу?

— Если есть чем.

— Банка сгущенки — сейчас равноценна ордену. На, держи, — Дядя Жора протянул Кулешову награду.

— Старшина! А это не та банка, которую вы мне в карты проиграли? — поинтересовался Губайдуллин.

Насимов остановил препирательства:

— Так… Рота! слушай меня. Рано расслабились. Мы немедленно перебазируемся. Сдается мне, скоро по наши души еще кто-нибудь пожалует… беркут все еще летает…

Беркут, как самолет-разведчик, неподвижно распластав крылья, по-прежнему кружил в вышине.

Через некоторое время в районе гибели вертолета появилось звено "мигов". Они на малой высоте, достаточно рискованно, пронеслись над пожарищем. Впрочем, рота Насимова давно уже покинула обжитую поляну. И "миги", так и не обнаружив никого, отбыли восвояси. Правда, выпустили для острастки пару ракет по кустам вокруг горящих обломков вертолета.

* * *

Как-то зимой — мы тогда учились в восьмом классе — я и Витька Насимов взобрались на крышу многоэтажного дома наблюдать комету, которая ворвалась в Солнечную систему и теперь секла ее по параболе, приближаясь к светилу. И увидеть ее можно было только на рассвете в лучах восходящего солнца. Уж такова она была.

На плоской обширной крыше свободно гулял пронзительный ветер. Было еще темно. С полчаса мы таращились в пасмурное небо, где в редких разрывах туч иногда поблескивали звезды. Мороз, пронизывающий ледяной ветер и сплошная облачность мало располагают к наблюдениям за небесными объектами. В общем, очень скоро я ушел домой, окоченевший и голодный. Витька остался.

На перемене после первого урока, на который он безнадежно опоздал, Насимов поймал меня в коридоре и, оттащив в угол, сказал, что видел ее. Наверно, присочинил. Уж очень ему хотелось ее видеть. А впрочем… чуть брезжащий зимний рассвет, еще почти ночь. Рваные, перекрученные, словно сделанные из мятой жести тучи и в разрывах их, как в ранах, чистое небо, исколотое бледнеющими звездами. А ее все нет. Потом вдруг, на считанные секунды, потому что тучи в то утро бежали очень быстро, подгоняемые ветром, на считанные мгновения показалась похожая на короткую оперенную стрелу комета. И хотя трудно было уловить какое-нибудь движение, в самой неподвижности ее была стремительность и сила.

Мы с Витькой жили рядом — в одинаковых железобетонных домах-башнях. Квартал наш был только отстроен. Кто-нибудь задавался мыслью: почему в районах новостроек всегда очень активна всякая шпана? На нашем квартале верховодил Азиз вместе с закадычным дружком Рашидом. Конечно, мы с Витькой ничего интересного для них не представляли — слишком мелкая рыбешка. Но у Азиза был младший брат Фуркат, которого Витька однажды неслабо вздул. Ясное дело, Фуркат, очухавшись, тут же пошел заявлять на моего товарища братану-бандиту. Бахтик — Витькин сосед — предупредил, что Азиз дал добро и Фуркат, расшатывая грязными пальцами, пострадавший в драке зуб и, распаляя себя картинами мести, рыскал с бандой дружков по всему кварталу. При этом Фурик страшно матерился, чем привел воспитанного домашнего Бахтика просто в ужас.

Благоразумнее, конечно, было просто отсидеться дома. Но этот тип — Витька — искал приключений. И мне из солидарности пришлось сопровождать его в вечернем променаде по кварталу в надежде схлопотать по физиономии. Разумеется, не прошло и пятнадцати минут, как мы нарвались на обиженного.

Я успел сдернуть с носа очки и бросить их в ближайшие кусты. Впрочем, все было напрасно. Потому что через мгновение я сам полетел в том же направлении и, несмотря на звон в голове от оглушительной плюхи, услышал, как печально всхлипнули подо мной стекла. Мне кажется, в такие моменты я становлюсь похож на ветряную мельницу и Дон-Кихота одновременно. Потому что без очков ни черта не вижу, но желание двинуть обидчика в челюсть исключительно большое. Чаще всего, оно так и остается нереализованным.

Пока я барахтаюсь в кустах, домалывая стекла очков почти что в пыль, на Насимова насела почти вся кодла и, судя по их целеустремленным действиям, Витьке завтра будет трудно смотреть на мир.

Когда мне вдрызг разбивают очки, я впадаю в неистовство. Может, оттого, что терять уже больше нечего. Поэтому, выпутавшись из кустарника, я сходу вгребся в дерущийся клубок и почти тут же выпал с другой стороны с отчетливым ощущением, что правый глаз мне вышибли напрочь.

Нас еще некоторое время утюжили ногами. Благо, навык был у всех — кто из подростков тогда не стремился выработать могучий удар с обеих ног, как у Пеле?!

Когда я пришел домой, все уже легли спать, кроме отца. Он мне и открыл. Некоторое время с брезгливым интересом рассматривал меня, потом вздохнул:

— С крещением тебя, — и скомандовал, — пошел умываться!

Витьке пришлось хуже. Отец — сам бывший военный — его обругал за неумение постоять за себя. И даже обозвал при домашних неповоротливой коровой. После чего самолюбивый Насимов нормально осатанел.

Через несколько дней после драки мы с ним сидели в закутке на плоской широкой крыше его дома. Синяки и кровоподтеки были еще явственны. Настроение тоже было вполне мрачным.

Витька методично швырял мелкие камушки, которых на крыше было почему-то в изобилии, в зеленую вытяжную трубу с конусовидным грибком из жести. И время от времени поглядывал на соседнюю девятиэтажку, протянувшуюся чуть ли не на полквартала. Высматривал на балконе седьмого этажа девчонку с волосами, собранными на затылке в симпатичный хвостик. Она училась в параллельном классе и звалась Нелькой.

Я осторожно сковыривал корочку на ободранных локтях и рассудительным голосом увещевал:

— Да, фиг с ним! Забудь. Подумаешь, по морде получил. С кем не бывает.

Увещевания не действовали. Насимов только злобно поводил головой, мрачно скользя подбитыми очами по окружающим домам. Потом он встал и, подойдя к краю крыши, присел, положив руки на невысокий бордюр, окаймлявший крышу. А еще через секунду спина у него хищно выгнулась, как у кота перед схваткой.

— Вот он!

Фурик шел мимо дома. И не просто шел, Он шел с Нелькой и, рассказывая ей что-то, неестественно громко хохотал. Мне представилось, как он это делает. Ведь расшатанный зуб Витька ему все же выбил. Впрочем, было не до воспоминаний. Лифт не работал, и Витька ссыпался по лестнице, прыгая через несколько ступенек. Фурката мы прижали в подъезде Нелькиного дома у лязгающей двери лифта, увозившего Нельку. Насимов сходу влепил ему крепкую затрещину. Тот зажался и даже ногу поднял, прикрывая коленом живот. О том, чтобы дать сдачи, не было и речи. Насимов мутузил его как хотел. А я стоял в стороне, хотя руки сильно чесались.

Когда мы уходили, Фурик, поднимаясь с пола, крикнул нам вслед:

— Ничего! Азиз с вами еще разберется.

Но нам тогда наплевать было. И только когда пришли ко мне домой, и немного поостыли, стало немного неуютно: Азиз был отпетым головорезом и подонком. А Витька, уже набрав номер, трепался по телефону с Нелькой. Впрочем, разговор был недолгим.

— Нелька в гости позвала. А я ей сказал, что мы только что Фурика у ее подъезда подловили.

— Ну и…

— Бросила трубку.

— Зря ты ей про это рассказал.

Ни фига! Пусть не болтается посередке. Мы с этим козлом враги — пусть выбирает.

— А ты дипломат…

— Да, ладно. Если ей Фурик нравится — туда ей и дорога. А я ему буду рога обламывать.

— Порядок! Только вот как с Азизом быть?

— Хук в челюсть и ноги!

Насимов хорохорился. Предстоящая встреча с Азизом, а она была неизбежна, ему тоже настроения не добавляла. Нам обоим следовало опасаться.

Все произошло до обидного просто и обыденно. Мы торчали у Витьки, когда кто-то с улицы громко позвал его. С балкона пятого этажа картина открылась незабываемая. Внизу стоял Фурик со товарищи и отдельно сонно улыбающийся Азиз. Но, самое главное, с ними была и Нелька. Она молча смотрела на нас, пока Фурик надрывался, выкрикивая в наш адрес всякие неприятные вещи.

— Выходите, поговорим. Или вы только вдвоем на одного можете?! Трусы!

Последнее Насимову очень не понравилось. Вообще-то мы бы конечно, не стали вылезать. Если бы там не стояла Нелька. Но дело было в том, что она стояла там и слышала все, в том числе и про трусов. Этот-то довод и собирался оспорить Насимов.

Сонная ухмылка сошла с лица Азиза, когда он увидел нас выходящих из подъезда. Он немного удивился.

— Один на один буду драться с любым! — звенящим от напряжения голосом сказал мой друг. Враги притихли. Азиз, деловито оглядевшись по сторонам, кивнул в направлении детского сада, закрытого по случаю ремонта. Там за густо растущими деревьями и кустарником нас и собирались бить. Нелька повела себя непонятно. Она так же молча пошла следом за нами.

Когда дошли до места, Азиз все так же апатично сказал Витьке:

— Иди и встань здесь, — и не дожидаясь, пока тот пройдет к дальней стенке беседки, ударил его ногой. Насимов отпрыгнул, но не удержал равновесия и упал. Набежавший Азиз пнул его в голову. Когда Витька поднялся, изо рта у него текла кровь. Азиз в это время подзывал меня, чтобы сделать то же самое и со мной. Но Насимов не считал, что драка уже закончилась. Азиз обернулся на предупреждающий крик Фурика, но не успел увернуться. Витька наступал на него, нанося быстрые удары. Азиз, поначалу ошеломленный натиском, быстро пришел в себя. Витька был слишком хлипок против него. А Азиз просто озверел. Избиение не имело ничего общего с благородным боксом. Мы валялись на полу беседки, стараясь по-улиточьи свернуться, закрыть руками и коленями, самые уязвимые места. А толпа подонков топтала и пинала нас. И, вероятно, Нелька — девчонка с симпатичным хвостиком волос на затылке — внимательно наблюдала за побоищем. Потому что, когда вся компания по приказу Азиза, убедившегося, что все, что только можно было сделать с нами, уже сделано, как-то сразу исчезла за деревьями, она все еще стояла в двух десятках шагов от наших тел.