Воспламени меня

Глава 3

Терпеливо выжидай.

Держись.

Выше голову.

Оставайся сильной.

Цепляйся.

Держись крепче.

Кажись сильной.

Бодрствуй.

Возможно, однажды я вырвусь

Возможно, однажды я в ы р в у с ь на свободу.

Войдя в комнату, Уорнеру не удается скрыть удивления.

Я поднимаю голову и закрываю блокнот, который держу в руках.

— Я забираю его, — говорю я ему.

Он удивленно моргает.

— Тебе уже лучше.

Я киваю через плечо.

— Мой блокнот лежал тут, на ночном столике.

— Да, — осторожно отвечает он.

— Я забираю его обратно.

— Понятно, — он по-прежнему стоит у двери, застыв на месте, и все смотрит на меня. — Ты... — он трясет головой, — прости, ты куда-то собралась?

Только тут до меня доходит, что я уже на полпути к двери. — Мне нужно убраться отсюда.

Уорнер молчит. Он делает несколько осторожных шагов вглубь комнаты, снимает свой пиджак и вешает его на спинку стула. Он достает из закрепленной на спине кобуры три пистолета и неторопливо выкладывает их на столик, где раньше лежал мой блокнот. Когда он, наконец, поднимает голову, на лице виднеется едва заметная улыбка.

Он засовывает руки в карманы. Улыбка становится чуть шире. — И куда же ты собралась, милая?

— Мне нужно кое о чем позаботиться.

— В самом деле? — Уорнер прислоняется плечом к стене, скрещивая руки на груди. И все не перестает улыбаться.

— Да, — я начинаю раздражаться.

Уорнер ждет, не отрывая от меня взгляда. Кивает, словно говоря, продолжай.

— Твой отец...

— Его здесь нет.

— О!

Я пытаюсь скрыть шок, но теперь я даже не понимаю, почему была так уверена в том, что Андерсон останется здесь. Это все усложняет.

— Ты серьезно думала, что сможешь просто взять и выйти из этой комнаты, — спрашивает у меня Уорнер, — постучаться в дверь моего отца и разделаться с ним?

Да. — Нет.

— Врушка—ватрушка, — мягко говорит Уорнер.

Я бросаю на него сердитый взгляд.

— Мой отец уехал, — объясняет Уорнер. — Он вернулся в столицу, и прихватил с собой Соню и Сару.

Я задыхаюсь от ужаса.

— Нет.

Уорнер больше не улыбается.

— Они... живы? — спрашиваю я.

— Я не знаю, — он пожимает плечами. — Думаю, они должны быть живы, в противном случае они не представляют для моего отца совершенно никакой ценности.

— Они живы? — мое сердце начинает колотиться так быстро, что, боюсь, как бы не начался сердечный приступ. — Я должна вернуть их... нужно найти их, я...

— Ты — что? — Уорнер пристально смотрит на меня. — Как ты доберешься до моего отца? Как ты собираешься противостоять ему?

— Я не знаю! — теперь я меряю шагами комнату. — Но я должна найти их.

Возможно, это единственные друзья, которые остались у меня на всем свете, и...

Я останавливаюсь.

Резко разворачиваюсь, сердце стучит в районе горла.

— А что, если есть и другие? — шепчу я, испугавшись своей надежды.

Я встречаюсь с Уорнером взглядом.

— Что, если есть и другие выжившие? — спрашиваю уже громче. — Что, если они просто где-нибудь скрываются?

— Это кажется маловероятным.

— Но ведь такая вероятность существует, правда? — в отчаянии вопрошаю я. — Если существует хоть самый призрачный шанс...

Уорнер вздыхает. Проводит рукой по волосам на затылке.

— Если бы ты видела те разрушения, что видел я, то не говорила бы так. Надежда снова разобьет тебе сердце.

У меня подкашиваются колени.

Я цепляюсь за спинку кровати, учащенно дыша, мои руки дрожат. Я больше ничего не знаю. Я не знаю, что на самом деле случилось с Омега Поинт. Я не знаю, где находится столица, и как до нее добраться. Я не знаю, успею ли вызволить Соню и Сару вовремя. Но не могу избавиться от этой внезапно возникшей, глупой надежды на то, что большинству моих друзей удалось каким—то образом выжить.

Потому что они сильнее этого... умнее.

— Они так долго готовились к войне, — я слышу свой голос. — У них должен был быть какой-нибудь запасной план. Какое-нибудь убежище...

— Джульетта...

— Проклятье, Уорнер! Я должна попытаться. Позволь мне взглянуть, что там случилось.

— Это опасно, — он избегает моего взгляда. — Опасно думать, что кто-то еще мог выжить.

Я смотрю на его волевой, непоколебимый профиль.

Он изучает свои ладони.

— Пожалуйста, — шепчу я.

Он вздыхает.

— В ближайшие дни мне нужно съездить в компаунды, проконтролировать процесс восстановления пострадавшей территории, — он напрягается при этих словах. — Мы потеряли много людей. Слишком много. Понятно, что оставшееся население травмировано и подавлено — именно этого и добивался мой отец. Их лишили последней надежды, которую они, наверно, возлагали на мятеж.

Тяжелый вздох.

— А теперь нужно как можно быстрее привести все в порядок, — говорит он. — Тела убирают и сжигают. Поврежденные жилые блоки заменяют на новые.

Людей принуждают вернуться к работе, сирот отвозят в другие места, а оставшихся детей обязали посещать свои школы.

— Восстановление, — говорит он, — не оставляет людям времени на скорбь.

Между нами повисла напряженная тишина.

— Пока я буду контролировать компаунды, — говорит Уорнер, — я поищу способ отвезти тебя к Омега Поинт. Я покажу тебе, что случилось. А затем, когда ты получишь свои доказательства, тебе придется сделать выбор.

— Какой выбор?

— Тебе придется решить, что делать дальше. Ты можешь остаться со мной, — он колеблется, — или же, если пожелаешь, я найду жилье на какой-нибудь нерегулируемой территории, где тебя никто не найдет. Но это будет одинокое существование, — говорит он тихо. — Тебя никогда не смогут обнаружить.

— Ох.

Пауза.

— Да, — говорит он.

Еще одна пауза.

— Или же, — говорю я ему, — я уйду, найду твоего отца, убью его и самостоятельно справлюсь с последствиями.

Уорнер пытается сдержать улыбку и с треском проваливается.

Посмеиваясь, он опускает взгляд, после чего смотрит мне прямо в глаза. Качает головой.

— Я сказала Что-то смешное?

— Моя дорогая девочка.

— Что?

— Я так долго ждал этого момента.

— Какого?

— Ты, наконец-то, готова, — говорит он. — Ты, наконец-то, готова дать отпор.

Я потрясена.

— Конечно же, я готова.

В одно мгновение на меня обрушиваются воспоминания о поле боя, страх, который я испытывала, думая, что умру от выстрела. Я не забыла своих друзей и возродившуюся убежденность, свою решимость действовать иначе. Изменить устоявшее положение вещей. Бороться по-настоящему, не колеблясь. Неважно, что произойдет… и неважно, что я узнаю: пути назад нет. Нет никаких других альтернатив.

Я не забыла.

— Я пойду вперед, либо умру.

Уорнер открыто хохочет, чуть не до слез.

— Я собираюсь убить твоего отца, — говорю я ему, — и я собираюсь уничтожить

Восстановление.

Он все еще улыбается.

— Я сделаю это.

— Я знаю, — говорит он.

— Тогда почему ты надо мной смеешься?

— Вовсе нет, — мягко отвечает он. — Мне просто интересно, примешь ли ты мою помощь.